– Вполне!
В машине он включил музыку.
– Странно, что у тебя не сперли магнитофон... Тогда, помнишь? Когда ты бросил машину.
– Какую машину? – переспросил он.
Занятно. Туземцам с Огненной Земли автомобиль дается один раз в жизни, и прожить с ним надо так, чтобы не было мучительно больно за покореженные ночными грабителями приборные щитки, разбитые стекла и снятые колеса; если человек спокойно бросает машину в чистом поле, то, значит, он располагает целым гаражом и может себе позволить менять авто, как перчатки.
Хорошо, что я успела подсказать Зине, чтоб не гнал и перестроился в левый ряд.
Улица, которой мы выбирались из Агапова тупика на волю, хворает вот уже добрых полгода – что-то у нее не в порядке в желудке; скорее всего, либо канализационные селезенки, либо ветхие жилы теплоцентрали; хотя, возможно, это аппендицит – справа проезжая часть вспорота и огорожена бетонным забором, прикрывающим глубокую рану; однажды я видела копошащихся в яме людей в касках, но месяца три назад они исчезли, забыв засыпать яму и снять забор, – впрочем, такого свойства забывчивость в характере коренного населения Огненной Земли.
У входа в узкую воронку, через которую мимо забора просачивается транспортный поток, вечно возникает толчея. Сразу за бетонным ограждением Зина резко вильнул вправо, отчаянно придавил газ – мы едва не налетели на стеклянную будку автобусной остановки.
Минуты через три, когда Зина ушел, а я осталась сидеть на месте, тупо глядя на приборный щиток, я размышляла над тем, что с нами могло бы приключиться, не пойди он на этот рискованный отчаянный маневр.
Остальное было потом – жуткий скрежет, грохот, звон разлетающегося стекла – да, было потом. А прежде с неба что-то упало – ослепительное, яркое, сияющее...
Автомобиль. И он упал с неба – прямо на серебристый "фольксваген", шедший борт в борт с нами на расстоянии полутора метров.
Проехав метров пятьдесят, мы приткнулись к бордюру и с минуту молча, в состоянии полной прострации следили, как ерзает по стеклу черная лопаточка "дворника". Потом Зина резко выдохнул – как штангист перед решающей попыткой – и вышел.
Я сидела, откинувшись на сиденье, и – тупо, натужно, как бульдозер в большом снегу – пыталась протолкнуться к смыслу странного ощущения, которое преследует меня все последнее время. Проталкиваясь через беспорядочный, буреломный какой-то навал событий, я понимала, что следом за мной (вернее сказать, где-то надо мной) следовала в эти дни россыпь мелких, рваных характеристик, в чем-то определенно напоминающих мельчайшую крупу млечного пути; крупинки падали из черного космоса и оседали на землю где-то поблизости от меня, сигналя о чем-то таком, что вселяло в меня суеверный ужас... Одна из молекул млечной крупы, кажется, плавно опустилась на плечо кинг-конга, который шел тесным переулком разбираться с зеленым "жигуленком"; да-да, у него был вид пастыря, собирающегося пасти свое стадо жезлом железным, и под его ударами несчастный автомобиль сокрушался, как сосуд глиняный. А получасом раньше – что? Ах, да, фургон, алкогольный кладезь: и вышел дым из кладезя, как дым из большой печи, – и в самом ведь деле – помрачились солнце и воздух.
Я закурила, попробовала сосредоточиться. Что еще? Кажется, крупинка млечной пыли залетала в окошко того троллейбуса на Комсомольском: треск, грохот, искры сыпятся с проводов, крики да вопли – словом, произошли голоса и громы, молнии и землетрясения... А теперь? Ослепительно сверкающая ярким красным лаком машина низверглась с высоты – звезды небесные пали на землю?
Я притушила сигарету, посмотрелась в зеркальце и определила, что у рыжей девушки, пристально глядящей на меня из Зазеркалья, есть два пути. Либо – как Шпаликов советует: зубровки и спотыкача. Либо – забежать к психиатру.
Отсутствовал Зина долго. Я не могла заставить себя обернуться.
– Тебе не стоило на это смотреть, – хмуро сказал он, когда мы тронулись, и рассказал, как, по его предположениям, развивались события.
Этот "летучий голландец" шел на бешеной скорости в правом ряду; одна бетонная плита в ограждении завалилась, улеглась на асфальт под углом и сыграла роль "подкидной доски" – такие трамплины используют каскадеры, когда им надо перелететь на автомобиле через улицу. От них осталось мокрое место – от "фольксвагена" и самого каскадера.
– Роскошный был автомобиль, – подвел итог Зина – "Понтиак Файерберд".