Я сглотнула слюну и закашлялась; на этот раз мне удалось справиться с приступом и трансформировать его едкое вещество в достаточно нейтральную реплику:
– Выходит, этот парень слишком стремился во всем быть первым.
Зина метнул на меня короткий выразительный взгляд, и я махнула рукой на правила приличия:
...однако мы уже, кажется, приближались к цели нашего путешествия; бросив машину на паркинге, углубились в просторную, полную воздуха и свежести холмистую местность, укрытую ровной зеленой травкой, аккуратность которой наводила на мысль, что она внимательно причесана.
– Нам предстоит пикник? – спросила я, беря Зину под руку.
– В каком-то смысле... – улыбнулся он, высвободил локоть и обнял меня, – да, пикник.
Вдали металлически поблескивала Москва-река.
– А что это за райская такая обочина, предназначенная для пикников?
Оказалось, это не обочина, а вотчина – гольф-клуба. Я присвистнула: вот уж не думала, что Огненная Земля достигла таких высот народного благосостояния, что может себе позволить заводить гольф-клубы. Зина уверенно увлекал меня в направлении аккуратного здания торчащего в поле и, казалось, вырастающего прямо из травы. Мы поднялись на второй этаж, и я невольно вспомнила тихого, пришибленного синолога, Варвариного мужа, - у входа стояли китайские куклы и одаривали всяк сюда входящего тайными восточными улыбками.
Мы прошли в зал.
– Зина, Зина... Какой у тебя экстравагантный способ ухаживания за девушками! Для начала ты их ведешь на кладбище. Продолжаете вы в китайском ресторане. А что будет на третье, на десерт, так сказать?
Это был именно китайский ресторан: фонари, ширмы на окнах, цветочные гирлянды... Мы прошли на балкон и устроились за столиком на солнышке.
Отсюда открывался чудесный вид.
Среди зеленых холмов бродили люди в белых одеждах; время от времени они останавливались, опускали плечи и сосредоточенно смотрели себе под ноги – в точности воспроизводя позу мужчины, делающего свое маленькое дело.
– Что это они?
Зина не откликнулся; он сидел, слегка подавшись вперед, вглядывался в белые фигурки, растворенные в зеленом поле.
– А-а-а, – очнулся он наконец. – Играют себе люди.
Наверное, мне следовало и самой догадаться: в гольф-клуб люди приезжают не справить нужду, а помахать клюшками.
Только потом – после, когда много чего экзотически-роскошного исчезло в моем желудке; все эти восхитительно разгоняющие аппетит кусочки курицы в чехлах хрустящего теста, креветки в кляре, телятина, глазированная баранина, и, наконец, королевская креветка с чесночным соусом такой крепости, что язык мой воспламенился, – только тогда я подумала, что Зина не в своей тарелке: почти ничего не ест, отвечает рассеянно и часто невпопад.
– А скоро здесь начнут стрелять? – спросила попытавшись пошевелиться; это мне удалось с трудом –наверное, такие ощущения испытывает человек, съевший слона.
– Что-что? – он вздрогнул, переменился в лице. – Что ты сказала?
В китайских ресторанах вечно стреляют – это я знаю как автор саги про "новых русских"; в одном из эпизодов какие-то бандиты расстреливают у меня шефа-повара ресторана "Пекин" – странно, говорят, он был приличным и безобидным человеком...
– Вот ведь несчастный народ, эти "новые русские"! – заметила я, коротко посвятив Зину в кое-какие детали саги.
– Не такие уж они и бедные, – заметил Зина, и мне показалось, что сейчас он разговаривает сам с собой.
Он пристально вглядывался в зеленое поле, где разглядывать было особенно нечего. К домику приближался какой-то человек лет пятидесяти: плотно сбитый, осанистый, подтянутый – должно быть, в прошлом спортсмен, считающий нужным постоянно поддерживать себя в отличной форме; единственную помарку в его внешности составляла достаточно откровенная и бросающаяся в глаза кривоногость – дефект придавал походке несколько вульгарный оттенок... Про такую говорят – утиная. Человек прошел мимо нас и медленно удалился в сторону паркинга.
– Твой знакомый? – спросила я.
Взгляд у Зины был отсутствующий: он меня не слышал, а если и слышал, то делал вид, будто на время забыл русский язык.
– А, этот? – переспросил он. – Да нет, откуда? Тут публика респектабельная, а я человек простой... – он подтянулся, повел плечами, смахнул несуществующую пылинку с лацкана изысканного клетчатого пиджака ("Ага, простой, – передразнила его я про себя, – да за один такой пиджак мне надо работать год!") и с улыбкой кивнул мне: – Иди, я расплачусь.