– Морги? – тихо произнес он.
– Что – морги? Какие – морги? Зачем?
– Ладно, – тяжело вздохнул он. – Морги – это в прошлом моя родная стихия. Я выясню.
И рассказал очаровательный сюжет из жизни туземцев Огненной Земли. Туземцы очень любят бананы – это общеизвестно. В последнее время этого фрукта завезли в страну в таком количестве, что местное население воспряло духом. Однако, с другой стороны, общеизвестно, что Огненная Земля располагает крайне малым количеством специальных холодильников для хранения подобного рода скоропортящихся деликатесов. Владельцы бананов, справедливо опасаясь, что товар сгниет, взяли в оборот морги – в покойницких царит изрядный холод. Подвинули усопших, поставили ящики с товаром. Туземцы обжирались экзотическим тропическим фруктом, не подозревая, что в него проникла трупная палочка.
– Так что морги теперь у нас, – заключил Панин, – точно такой же элемент рыночного хозяйства, как товарно-сырьевая биржа или завод Уралмаш.
– Сюжетец! – оценила я этот рассказ и вспомнила про журналы в сумке. – Славный ты накатал роман, местами очень впечатляет, – я пустила странички веером, отыскивая начало повествования. – Вот! "Все меня устраивает в работе консультанта..."
– В оригинале было – "литконсультанта", эта должность больше соответствовала характеру работы, – вставил друг детства.
– Хорошо... "Все меня устраивает в работе литконсультанта, за исключением перспективы, что сейчас мне отрежут яйца, сварят их вкрутую и пустят на приготовление салата "оливье". Мило, нежно и трогательно... Что-то такое прямо тургеневское сквозит в этих строках... – я высказала Панину свои соображения и в итоге, учитывая все замечания по-крупному и мелочевку, намеки тонкие и толстые, объявила, что милый друг детства по-настоящему матерый графоман.
Панин, прищурившись, погрозил мне пальцем: ну что за комплиментарность!
– Нет-нет, Панин, - настаивала я, – не выкобенивайся, ты же прекрасно знаешь, что на Огненной Земле графомания есть способ профессионального существования. Вот у меня три года течет на кухне кран; время от времени приходит слесарь, задумчиво чешет в затылке и ставит диагноз: "Прокладка!" Он меняет прокладку, но кусочек свежей резины моему крану – что мертвому припарка; он продолжает исправно течь. Минут пять слесарь задумчиво взирает на мойку и, подняв взор горе, произносит: "Не прокладка!..", – собирает свои железки в фибровый чемоданчик и, напялив на лицо выражение, как минимум, Сократа, откланивается. Понимаешь, он нормальный житель Огненной Земли, как все мы. Так что в условиях тотальной графомании – в политика, науке, строительстве, финансах, медицине образовании, домашнем хозяйстве, сексе и так далее и тому подобное – обладать хорошим, прочным графоманским навыком в создании текстов не только не стыдно, напротив – очень престижно.
– Ценное соображение, – кивнул Панин и распластался поперек огромной лежанки, составленной из нескольких матрацев на жесткой деревянной раме; это могучее лежбище среди наших знакомых (в ту пору, когда Панин работал в газете) носило характерное название "ЛОЖЕ ПРЕССЫ". В ложе могли одновременно разместиться пять пар. В хорошие времена на этой кровати, которая функционально соединяла в себе закусочную, рюмочную, бутербродную, сосисочную, пивную, портерную, ночлежный дом, дискуссионную кафедру, читальный зал, секс-полигон, и, естественно, медвытрезвитель, – гиены пера проводили зачастую все выходные.
Мама миа, подумала я, глядя на лежанку, сколько же лет я провела в "ложе прессы" с тех пор, как милый друг детства привел меня, тогда десятиклассницу, трогательную и непорочную, в эту комнату и приступил к обязанностям наставника в любовных утехах? Лет десять, наверное, провела – хорошие были времена.
Последние несколько лет, впрочем, гиен пера не было видно в этих стенах – интересно, почему?
– Не навещают соратники по пьянству? – спросила я.
Панин закурил, стряхнул пепел в пустую пивную банку и наморщил нос: да ну их! С ними стало совсем неинтересно; поговорить не о чем, у них к концу дня язык страшно болит, просто не шевелится.
– Язык?
– Где-то я слышал, что в ряду правительственных наград недавно появился еще один орден. Догадываешься – какой?
Откуда? Я и в прежних знаках отличия и доблести ничего не смыслила... Я пожала плечами.
– Орден Почетного Легиона Лизателей Бориной Задницы.
– Выпей... Ты злой, когда трезвый.
Панин цыкнул зубом: нет, завтра надо поработать, а то с деньгами напряженно...