— Ладно. Как скажешь… Я вот всё думаю. Мы с тобой завтра с утра отправляемся спасать Апологетику. А ведь большинство апологетов даже об этом не догадывается. И если узнают, я уверен, наверняка отреагируют с пофигизмом. Как так можно, плевать на собственную судьбу? Не понимаю.
— Не спеши их судить. Не злись и не жди помощи. Нам с тобой не привыкать бороться одним против целого мира. До этого мы как-то справлялись. Справимся и в этот раз. Не думай о плохом. И спи. Утро вечера мудренее.
Съёжившись под одеялом и матрасом, я подул на руки и затих, расплываясь в затухающих мыслях. Мы справимся, дорогая. Мы справимся…
Утреннее пробуждение сопровождалось лютой депрессией. Как же мне не хотелось идти к суларитам. Ещё вчера казалось, что в этом походе нет ничего особенного. Но теперь стало действительно страшно. Образ Латуриэля стал идентичен образу Люцифера. Чем больше я о нём думал, тем ужаснее он становился.
— Как спалось? — Райли уже была наготове.
— Нормально, — ответил я, с неохотой выбираясь из-под тёплого завала. — Под утро только примёрз маленько.
— Поднимайся. Пора идти.
— Знаю, что пора… Пропади всё пропадом.
— Ты чего ворчишь с утра пораньше?
— А чему радоваться? Убьют ведь.
— Ну, пока не убили. Этому и радуйся.
— Райли, ты прям как божья птичка, честное слово. Счастлива, пока трепыхаешься. Как у тебя так получается?
— Просто не взваливаю на себя груз, которого пока ещё нет. Давай, шевелись. Сегодня нам нужно многое успеть.
— Ох, грехи мои тяжкие, — я всунул закоченевшие ступни в холодные ботинки. — Может быть позавтракаем, хотя бы?
— Нет уж. Мы должны быть голодными и злыми.
— Ну-ну.
Мы вышли на улицу, и остолбенели. Увиденное настолько поразило меня, что я едва не споткнулся на крыльце. Во дворе, перед проходной собралась толпа апологетов. Они стояли не беспорядочно, а ровной коробкой, словно солдаты. Впереди — шеренга Верховных, за ними — остальные. Увидев нас, они гордо вытянулись, словно по стойке 'смирно'. Вперёд вышел Нибилар.
— Доброе утро, — всё ещё не в силах поверить в увиденное, пролепетал я.
— Апологетика приветствует своих отважных послов, — ответил он. — Вчера мы много думали и рассуждали о вашем поступке. Никто не захотел оставаться в стороне.
Артехог что-то пробурчал себе под нос, но Нибилар одарил его прожигающим взглядом, и, вновь повернувшись ко мне, сквозь зубы повторил. — Да. Никто не захотел оставаться в стороне… И сегодня Апологетика готова дать свой первый, последний и единственный бой проклятой нечисти отступника-Латуриэля. Бросив ему вызов, ты заразил наши сердца отвагой, Писатель. Мы не сможем пойти с вами сейчас. Простите великодушно. Ведь если мы пойдём, то это будет вызовом для них. Тем, чего они добиваются. А мы не хотим войны, и не будем её развязывать со своей стороны. Но мы не потерпим, если с нашими парламентёрами обойдутся жестоко. Армия Апологетики будет ждать вас на границе суларитской территории. Передай Латуриэлю, что если вы не вернётесь до вечера — апологеты атакуют суларитов. И это будет не просто битва. Это будет битва на искоренение. С нами Сёстры. С нами Высшие! А с Латуриэлем лишь тлен и бесчестие. Да здравствует Писатель! Слэрго Скрибелар!
— Слэрго Скрибелар! — на пределе голосовых возможностей пропищала Тинкербел. — Слава Писателю!
— Слава Писателю! — как по команде, разом взревели Флинт и Гудвин. — Слэрго Скрибелар!
— Слэрго Скрибелар! — единым хором воскликнули все апологеты. — Слэрго Скрибелар!
— Слэрго Райли! — крикнул Нибилар.
— Слэрго Райли! — подхватил строй. — Слэрго Райли!
Райли поймала мою руку и сжала её. Я посмотрел на неё, и увидел слёзы в её глазах.
Тут меня тоже проняло, и, я не удержавшись, уронил слезу. Подруга была права. Я рано укорял апологетов. Конечно жаль, что они не идут с нами сейчас. Вот было бы здорово атаковать суларитов единым фронтом! Но теперь я прекрасно их понимал. Мы не агрессоры. Мы ведём священную, благородную войну, и не должны уподобляться гнусному противнику. Когда у тебя за спиной стоит такая сила, кажется, что у тебя вырасли крылья. А вместо нимба голову давит тяжеленный обруч отвественности. Но теперь эта ответственность обоснована и прекрасна. Я не выдержал, и дал ответную речь.
— Друзья! Я обращаюсь не только к своим старым друзьям: Гудвину, Флинту и Тинке. Я обращаюсь ко всем вам. К апологетам. Простите, что сомневался в вас. Простите, что считал вас тщеславными индюками.
— Тщеславные индюки? — шепнула Сегленда, шокировано переглянувшись с Фюриэль, и обе тут же тихонько рассмеялись.
Артехог лишь покачал головой.
— Простите меня. Я ошибался, — продолжил я. — Я незаслуженно принижал гряз… (Артехог вскинул подбородок). Простите. Апологетов, не заботящихся о своих материальных оболочках. Называл их обидно 'грязнулями'. Я был неправ. Ведь важно не то, что снаружи, а то, что внутри. Помните об этом, друзья, и пожалуйста не ссорьтесь из-за этого. Вспомните, что стало с Латуриэлем? Подумайте, что с ним станет. И не повторяйте его ошибку. Вы — едины. Вы — апологеты. Вы — лучшие в своём роде. Вместе вы справитесь с любой угрозой. Вместе вы вольётесь в поток. Вместе вы отправитесь в лучший мир! И вам предстоит жить там. Жить вместе. Разве это не так, уважаемый апологет Артехог?
— Так, — ответил он.
— Тогда прекратите распри. Прошу вас! Держитесь друг за друга, — я взглянул ему в глаза, и он впервые ответил мне взглядом, лишённым презрения. — Когда я пришёл в этот город, я был никем. Я всегда думал, что я — никто. И меня удивляло, почему изгнанники так дорожат мной? Теперь я понял. Они дорожили мной потому, что надеялись. Надеялись на то, что когда-нибудь я оправдаю их заботу. Пришла пора платить по счетам за всю ту честь, что мне оказали. Я не знаю, смогу ли справиться с Латуриэлем? Но теперь я уверен, что выложусь для этого полностью, без остатка. Ведь я не один. Со мной апологет Райли… (я глянул на подругу — та улыбнулась, смахнув слезинку и кивнула).
А ещё со мной сумеречный корпус!
Нибилар восторженно обернулся к строю, и по толпе апологетов пошла волна одобрительных возгласов.
— Со мной Триумвират! — громче произнёс я, и апологеты взвыли сильнее.
— А еще, — я набрал в грудь побольше воздуха, и, выбросив вверх кулак, крикнул. — Со мной Апологетика!!!
Десятки рук подняли сжатые кулаки. Рёв апологетов продолжался не меньше минуты. Это были самые прекрасные мгновенья из тех, что я пережил.
— Слэрго Скрибелар! Слэрго Райли! — ещё долго скандировали в моих ушах их громкие голоса.
Нас провожали как настоящих героев. И за нас поклялись отомстить со всей жестокостью. Ради такого не грех и погибнуть, скажу я вам честно.
Мы шли в самый опасный район города в необычайно приподнятом настроении. От моей недавней депрессии не осталось и следа. Самоубиство превратилось в чудесный поход. И меня более ничего не тревожило. Даже страх перед встречей с Латуриэлем и Хо превратился в волнующее предвкушение.
— Ты говорил очень проникновенно, — призналась Райли. — Как будто бы готовил речь заранее.
— Ничего я не готовил. Я вообще не ожидал, что Нибилар за одну ночь поднимет в ружьё всю Апологетику. Ай да сестрёнка Елизавета! Сдержала слово, как обещала. Поставила на уши всех этих снобов.
— А может быть они сами?
— Хм… Возможно. Во всяком случае, Тинка с Гудвином и Флинтом уж точно явились самостоятельно… Чёрт, а почему я, собственно, не верю в искренность остальных? Может Лиза и дала им пинок под зад, но дальше-то они пошли сами. Согласись, это было шикарно! Такая поддержка! Как я понял, 'Скрибелар' означает 'Писатель'?
— Не совсем. Это же альгершатах, милый. Тут всё гораздо сложнее. 'Люскрибль' — это действительно можно перевести как 'Писатель', а точнее, 'Автор', 'Сочинитель', 'Начертатель'. Ну а 'Беллари' — это 'Будущее', 'Грядущее', 'Перспектива'. В вульгарном переводе, 'Скрибелар' означает 'Автор будущего'.
— То есть, меня так прозвали потому, что в будущем я должен стать писателем?
— Нет. Тебя так прозвали потому, что ты сам пишешь будущее. Своё и наше.