— Да это же Ал Хезид! Как она может быть опасной?
— А ты подумай. С какой стати коллеги запечатали её в хронокапсулу и сбросили сюда? Явно не в качестве награды. Не-ет. Это наказание. Но вот за что? За какое такое преступление она была наказана, я не знаю.
— Так твой куратор велел тебе освободить её?
— Он-то как раз в этом не заинтересован. Ему нужна её капсула.
— Зачем?
— Неверное, хочет как-то ею воспользоваться.
— Но как? Вне капсулы Ал-Хезид не подчинится ему. А пока она внутри, толку от неё не будет никакого.
— Да, но есть же и другая выгода. Например уверенность в том, что она не будет мешать осуществлению его планов.
— Так, — Райли опять напружинилась. — Теперь уже точно.
— В чём дело?
— За нами хвост.
Я обернулся.
— Уверена?
— Да. Идёт от самой Апологетики.
— Кто-то из суларитов прицепился?
— Скорее всего. Но идёт профессионально. Почти незаметно.
— Он один?
— Затрудняюсь ответить. Явно не больше двух.
— Что делать будем?
— По хорошему, я бы устроила на них засаду.
— У нас нет на это времени.
— То-то и оно. Ладно. Пойдём дальше. Сделаем вид, что не догадываемся о преследовании. Но держи оружие наготове.
— Понял.
Дальше мы шли уже молча. Тишина висела такая, что звенело в ушах. Райли то и дело выгибала шею, механически крутя головой. Теперь ей приходилось смотреть только одним глазом, отчего тот быстро покраснел, как помидор, и обильно слезился. Я пытался прислушаться, не сигналит ли мне Хо об опасности. Но оно молчало. Слишком рано я положился на его поддержку. Всё-таки хорошо, что Райли попрежнему со мной.
— Ну что? — не вытерпел я, догоняя подругу. — Не отстал?
Та покачала головой, — нет. Идёт как привязанный. Теперь я уже точно знаю, что их двое. Один идёт тихо, очень осторожно и с почтительным отрывом. Другой появился ближе к нам. Идёт практически открыто, не таясь. Как будто ему плевать, что его заметят.
— И что это может означать?
— То, что впереди нас ожидает засада.
— Доро?
— Готова поклясться, что он — родимый. Нужно вспомнить карту города. Что там, впереди. Какие закоулки. Эти 'загонщики' ведут нас в какую-то западню, из которой нам будет не вырваться. Скорее всего будет два высоких забора по обе стороны от дороги. Или же тупик. Баррикада посреди улицы. Яма. Аномальный участок… Что-то там должно быть.
— Блин, что же делать? Надо куда-то сворачивать. Надо отрываться от них.
— Милый, они этого и добиваются. Чтобы мы занервничали и совершили ошибку. Успокойся. Дыши ровнее. Не ты ли час назад хорохорился, что в одиночку способен прогуляться до школы?
— Я был излишне самонадеян.
— А я тебе что говорила? Ладно, всё в порядке. Давай, соберись. Ты же у нас победитель Латуриэля, убийца Эндлкрона… На мясника ходил охотиться.
— Кончай издеваться!
— Ага, разозлился? Это хорошо. Злость укрепляет дух.
— Да ну тебя.
— Послушай, на самом деле в моих словах есть лишь малая доля иронии. Тебе пришлось пережить испытания, которые не всякому изгнаннику довелось преодолеть. Это правда. Так неужели после того, что ты прошёл, тебе стоит бояться каких-то недобитых засранцев?
— Наверное ты права.
— Не наверное, а точно.
Ситуация нагнеталась неизвестностью. Меня волновало, почему мы не пытаемся двигаться за укрытиями, а идём прямо по улице. Так мы были на виду. Но, по-логике, когда нас уже вели, скрываться не было никакого смысла. Прятаться на незнакомой территории, которую противник знает гораздо лучше нас, занятие не самое удачное.
Каждый мусорный холм, каждый покосившийся забор вызывал у меня подозрение. За колонкой, возле которой лежал большущий скелет какой-то неизвестной твари, Райли вновь что-то засекла.
— Как я и думала, — сообщила она. — Одни заходят с этой стороны дороги, другие — с той.
— Можешь определить, сколько их?
— Я тебе что, радар? Могу точно сказать, что не очень много. Потому и осторожничают, не пытаясь встретить нас в лоб. Держи ай-талук под рукой, Писатель, тебе тоже придётся биться.
— Увидеть бы их ещё. Ты их хотя бы чувствуешь. А я, как слепой котёнок.
— Скоро они появятся. Это классическая облава. Так банально, что даже не интересно. У Доро совсем плохо с фантазией.
— Обидно будет сдохнуть, не добравшись до школы.
— Ещё как. Поэтому постарайся не сдыхать.
Пройдя несколько десятков метров, мы оказались на участке, с двух сторон огороженном заборами. Справа высились бетонные плиты Строительно-монтажного управления, слева — металлический забор водокачки. Вот — то самое место, где нас должны были встретить. Я догадался об этом без пояснений.
— Это здесь, — утвердительно кивнула Райли, быстро осматриваясь и анализируя расположение объектов. — Сбавляем скорость, милый. Ничего не бойся. И не отходи от меня далеко.
Вынув коробочку с ай-талуком, я выудил сразу два шарика.
— Это ты верно придумал, — покосилась Райли. — Но не многовато ли?
— В самый раз, — положив ай-талук на язык, я повременил его разжёвывать. Успею.
— Твоя задача — не допустить, чтобы мне зашли в спину, — давала указания спутница, снимая рюкзак с плеч. — Я возьму на себя основные силы врага, но ты должен меня прикрывать. Сумеешь?
— Сумею, — с огромной неуверенностью ответил я, тоже сбросив рюкзак.
Мне бы самого себя как-то прикрыть, не говоря уже о ней. Куда подевалась вся моя дерзость и отвага? Как будто бы действительно, вовсе не я бросал вызов самому Латуриэлю, и подбирался вплотную к жуткому эндлкрону. Тщедушный и хлипкий человечек вернулся за рычаги управления моим трясущимся телом.
— Писатель, ты меня слышишь? Писатель!
— А? — я встрепенулся. — Да, Райли, конечно.
— Они уже идут. Удачной тебе охоты. Ну, понеслась… — произнеся это, она, ощетинившись ножами, отвернулась в противоположную сторону.
— И тебе, — я встал к ней спиной, и тут же увидел бегущую фигуру.
Вооружённый изгнанник бежал прямо на меня. Без предупреждений, окриков и предварительных разглагольствований. Он бежал с единственным желанием — убить меня. И, знаете, это мягко говоря, деморализует. Когда в твою сторону во весь опор мчится кто-то с ножом в руке. И ты понимаешь, что разговора с ним не будет. Не получится остановить его словесно, попытаться убедить, договориться с ним. Его можно остановить только втречным ударом. Так, и никак иначе. Вот, что было жутким в этой ситуации.
Если бы не ай-талук, не знаю, как бы я вышел из этого оцепенения. И вышел бы вообще? Но спасительная горечь, провалившись в мой желудок, и разбежавшись по крови вместе с адреналином, дала мне время подготовиться к атаке. В двадцати метрах от меня, суларит начал замедляться, став похожим на астронавта, прыгающего по поверхности Луны. Ножи в руках приятно потяжелели. Их лезвия, цепляясь за воздух, поползли вверх, навстречу противнику.
Но напор оказался слишком активным. Для меня это была первая настоящая рукопашная схватка с изгнанником, и я не сразу вспомнил уроки Райли. Поэтому суларит сходу нанёс мне удар. Всё что я успел — увернуться от прямого хода его клинка. Второй рукой бандит отбил мою кисть с мачете, и лишь чудом не выбил оружие. От страха я стал разгонять сознание до предела, и от этого моя голова раздулась как арбуз, словно меня окунули на километровую глубину. В глазах всё потемнело и стало чёрно-белым. Я едва не потерял сознание. Хорошо, что вовремя опомнился. Зато время стало тянуться так медленно, что мне удалось не только прийти в себя, но и вовремя увернуться от второго, скользящего удара лезвием, которое уже начало пропарывать моё левое межреберье. Правая рука с ножом, проталкиваясь через плотный кисель пространства, нанесла прямой колющий удар в открытый корпус противника. Глубоко всадить клинок не получилось, но вполне хватило и этого укола, чтобы суларит остановил натиск. По его серому шерстяному свитеру начало расползаться тёмное пятно.
Разогнанный разум делал меня если и не сильнее соперника, то уж точно выводил с ним вровень. Только бы ай-талук меня не отпустил.
Словно два ленивца мы медленно махали руками друг напротив друга, не понимая, с какой скоростью дерёмся в реальном времени. Вспомнив уроки Райли, я быстро перешёл из обороны в контратаку, сперва парировав повторный удар в направление своего живота, а затем, полоснув суларита ножом в область шеи. Удар получился хорошим, но, увы, не совсем точным, так как прошёл слишком высоко над кадыком. Сталь чиркнула по костям нижней челюсти. Кровь брызнула, и её капельки, словно в кино, зависли в воздухе, прямо напротив моего лица, а потом вдруг полетели вниз, ускоряясь на глазах.