И ещё много эмоций, ощущений, которые были настолько новыми, ещё не осознанными, что я не успевал думать о том, что именно они мне напоминают, при этом мозг, казалось, работает так, как никогда ранее. Всплывали картинки из кинофильмов, вспоминались строки из прочитанных книг, где могли упоминаться всякого рода подземелья, четко представлялись данные, что были мне доступны из другой жизни, даже что-то из архивов, про подземные бункеры нацистов, про то, что существовали дома с большими подвалами, где происходили обряды…
Неужели всё то, с чем я успел столкнуться, едва осознав себя в прошлом, было на самом деле? И от нас всё тщательно скрывали? И даже моей степени допуска к совершенно секретной информации не хватало, чтобы знать наверняка? Логика подсказывала мне, что не будут заниматься многие и многие богатые и знатные люди мистицизмом, если на выходе их ничего не ожидает. Каббала, масоны, иллюминаты… Разве все они могли бы существовать без какой-то доказательной базы своим паранормальным знаниям?.
Я думал о всяких обществах, умении Конторы скрывать существование необъяснимого, скорее, не для поиска выводов, а потому, что моим мыслям активно пытались мешать… И я нашёл относительно малозатратный способ сопротивления чужому вмешательству. Вот такой лайфхак, как говорится. Думайте, люди, чаще, самостоятельно увлекайте свой мозг, иначе за вас будут думать, а вы — только воспроизводить чужие мысли!
Я продолжал идти. Темнота… она, будто живой организм, сопротивлялась мне и моим мыслям. Борясь со мной, она стремилась поглотить, поработить. Виски сдавливало с новой силой, а чуть ниже солнечного сплетения вновь стало болезненно жечь.
Делаю шаг. Больно, неуютно, чёрт возьми, но я хочу узнать, что там впереди. Мне нужно разорвать связь, мне нужна свобода! Ещё шаг… чуть не падаю: под ногами лестница, явно ведущая вниз. Стал спускаться, отмечая то, насколько быстро глаза привыкают к темноте.
Хотя, казалось бы, для этого нужен хоть какой-то источник света. Но, несмотря на то, что дверь была приоткрыта, свет не пробивался вовнутрь — а всё равно я начинал именно видеть глазами, а не только чувствовать. Видимо, это ещё один из тех нечеловеческих навыков, который стал мне доступен.
— Кто же я такой, чёрт возьми? — возмутился я внутри себя, может, только губами пошевелил, при этом не издавая ни одного лишнего звука.
Эманации скверны усиливались. К головным болям прибавилось и головокружение. Но, при этом я уверенно, только прикусив от напряжения губу, продолжал движение. Глаза не видят, они врут, уши — вообще предатели, так как ничего не слышат, а вот задницей, ну или чем-то ещё, чую, когда что-то не так.
Как это ни странно, но именно задница в деле ощущения опасности зачастую бывает самым чувствительным местом. Так что всем советую… Береги задницу смолоду, но и ум тренируй, чтобы уметь анализировать ситуацию не через пятую точку, а ещё и через голову. Вот и у меня не оставалось сомнений, что мой враг, моя противоположность, тот, кого я должен убить, чтобы разорвать неведомую, но крепкую нить, связывающую нас, находился внизу. Он точно тут!
Неожиданно ступеньки закончились. Я сделал ещё два шага вперёд… Всё пространство вокруг осветилось неярким, но достаточным для любого восприятия светом.
«Что это за хрень? Это какая же тварь такое удумать может⁈». — от злобы мысленно выкрикнул я.
Наверное, такая картина могла существовать только в кино. Хотя… нет, цензура такую жуткую и кровавую сцену не пропустила бы даже в то время, когда и цензуры как таковой не было. За свою профессиональную деятельность я видел немало того, что слабонервным нельзя показывать. Но это… Было слишком даже для тех маньяков, чьи дела я ранее изучал. Впрочем, если бы им кто-то показал такое, думаю, твари в человеческом обличии запросто повторили бы. Я пока всё ещё уверен в том, что нет более совершенного в своём милосердии существа, чем человек! И нет более жестокой твари, чем человек! Но я ожидал увидеть всё же не человека.
Вся комната, большой зал, освещалась электрическим светом, но светильники были стилизованы под факелы. В их тусклом свете я увидел, как в стороне голыми бездыханными мужскими телами была выложена нацистская свастика. А в центре разноцветной плиткой была выложена пентаграмма. В центре этой пентаграммы…
Ублюдки! Я старался не смотреть на мягкие детские кудряшки. Нет, вы не люди, вы гораздо хуже!
Я, стиснув зубы, продолжал рассматривать этот зал смерти. Всё ещё кружилась голова, сдавливало виски, и я испытывал всё более сильное отвращение. Унимать собственные эмоции я умею, и сейчас этот мой навык выдерживал один из экзаменов. Пока что — успешно.