И свою боль, и ту энергию, которую распространяла Ольга — все это ощущал. Наверное, Яга-Оля растерялась и била просто по площадям. Как бы не получилось так, что Якут станет оборачиваться на суккубу и не сможет сдерживать пока невидимых мне противников, как и их пули.
«Всем защищать Ольгу. Впереди тот, кто хочет её убить», — ретранслировал я ложный посыл.
Если и случилось так, что Якут с Игнатом резко возжелали Ольгу, то я их направлял в нужное русло — защитить всеми силами свою любимую. Возможно, после моих слов они не будут срываться с мест и отвлекаться от дела, а продолжат свою работу. Хорошо, что Дед полностью невосприимчив к магии суккубы.
Пожил не полный месяц в новой жизни, хватит? Вот так бесславно уйти? Я пробовал сопротивляться яду, но он просто не реагировал на мои потуги. И тут что-то воздушное, словно мягкая перина или пенка молока коснулась моего лба. Не трудно было догадаться, чьи это прикосновения.
«Я не могу сама справиться. Помоги мне! Дай прикоснуться к своей силе!» — услышал я в голове, но уже не мог даже мысленно ответить.
Нежные, ласковые, но всё равно щупальца, потянулись вначале к моей головой, а после к солнечному сплетению. Вероятно, я мог бы сопротивляться этому вмешательству. Вот только даже не помышлял об этом. Только что пришло понимание, что я умираю, а теперь забрезжила надежда, что меня могут спасти. И если без моей помощи спасение невозможно, то эта помощь, безусловно, будет мною предоставлена. Сперва я пошевелил мизинцем правой руки, потом смог согнуть в локте руку. Судороги отходили, в голове переставало шуметь, мысли начали постепенно раскрываться. Вот оно спасение! Ещё несколько минут, и я смогу встать вот тогда всем недругам несдобровать?
— На! — раздался истеричный крик за спиной Лиды.
Я уже смог приподнять голову и увидел, как нож вонзается в ключицу Якута. Он роняет чётки, и тот полог, который ещё недавно держал боец, спадает.
Я осознаю, что следующей на пути убийцы станет Лида, а потом придёт и мой черед. Но как же я не смог это узнать, понять, просчитать? Это же очевидно, что предатель — это Коротченко. Он был самым незаметным среди всех, вроде бы находился везде, но словно его и не было. Здесь явно не обошлось без чего-то магического.
Мои ноги всё ещё отказывали, но я увидел камень, который лежал в полутора метрах от меня. Наверное, на моём лице начали лопаться капилляры от того напряжения, которое появилось. Но я Силой, без физического воздействия, сдвинул с места камень, двигая его к своей правой руке.
— На! — выкрикнул и я, но в отличие от Коротченко, сделал это не до нанесения удара, а когда камень летел прямо ему в голову.
Предатель свалился.
— За меня прячьтесь! Якут, подползай! Как с Силой? Хватит вытянуть Сенцова? — когда в один миг вязкость и липкость во рту спала, я, соскучившись по своему голосу, стал раздавать приказы вслух.
— Поесть бы, — прижимаясь ко мне, скромно заметила Лида.
— Якут, твою Богу душу мать, щит давай! Лида, через меня подпитывай его! — кричал я.
Одновременно я старался рассмотреть обстановку. Трое оставшихся моих бойца заняли вполне удачные позиции и отстреливались. Проблема заключалась в том, что патронов при таком расходе может хватить только на пару минут боя. Пусть мы брали с собой оружие и даже с ним тренировались на Базе, но боеприпасов много не унесешь.
«Вывожу одного из леса!» — торжествующе сказала по телепатической связи через Лиду, суккуба Яга.
И, действительно, безвольным человеком с идиотской улыбкой на лице, из леса вышел мужик с автоматом, но не в руках, а диверсант волок оружие за ремень по земле.
— Лида можешь спросить у него что-нибудь? — спросил я у девушки.
— Нет, я вообще их не чувствую, — растерянно сказала Лида.
— Бах! — выстрелил я в плечо правой руки «влюбленного» диверсанта.
Убивать нельзя, еще спрашивать с них, кто такие.
И тут полетели мины.
— Бах-Бах! — два прилета случились в метрах ста в стороне.
Пристреливались. Следующими выстрелами накроют. Так что нужно действовать.
— Лида, я пошел вперед. Подлечи Якута и вот это… — я передал девушке две плитки шоколада. — Съешь! Работы еще далеко. Но не выпячивайтесь!
Сказав это, я перекатом ушел в сторону. Поле того, как сошли мои судороги, мне не то что хотелось ходить и кувыркаться, мне летать хотелось. Это опасное ощущение, когда перестаешь ощущать реальность и веришь в свою неуязвимость. Но здесь и сейчас я осознано не подавлял в себе такие эмоции.