В свою очередь, народный комиссар внутренних дел Лаврентий Павлович Берия пообещал в ближайшее время послать неких специалистов, которые будут работать над ликвидацией проблемы. Военным предполагалось прогнозировать и составлять планы с учётом того, что может произойти прорыв советских войск на узком участке сопротивления. Кроме того, предполагалось нарастить средства поражения на дальних дистанциях.
Совещание, как это часто и бывало, происходило ночью. И уже под утро НКВД начало действовать.
И вновь утро не радовало. В который раз я просыпался, как будто после большой и бескомпромиссной пьянки, о которой не хотелось бы вспоминать, потому что было сделано очень много глупостей. Наши отношения с Ольгой вошли в ту категорию, когда мы вынужденно занимались сексом. Когда ночью было приятно, утром — стыдно. И я, и она понимали, что быть вместе нам не суждено.
А после того, как два дня назад Ольга не пришла на ночь, я начал испытывать к ней некоторую брезгливость. Приходящий в себя Сенцов не преминул сказать мне, что Ольгу использовали по тому направлению, по которому ей и суждено было служить. И девушка была вынуждена сделать это. Ладно бы она раскаивалась после этого, но нет. Значит все шло правильно, страна получала уникального агента в лице, или не только в этой части тела, Ольги. И нечего мне переживать.
Предатель Коротченко никак не кололся. Химия, которую применяли к нему для развязывания языка, не срабатывала. Пытки также не возымели нужного эффекта. В итоге только Ольга смогла через свою магию и тело разговорить предателя. Он раскололся только в ходе соития, когда рухнули какие-то установки и защита Коротченко, бывшего так же, как и мы, иным.
В какой-то момент у меня даже закрались мысли, что НКВД плохо работает, ведь Коротченко больше всего всего двух вещей: потерять семью и испытать истинную боль. Ранее его пытали немцы. И вот те пытки были действенными. Он их боялся пуще смерти.
К сожалению, предатель Коротченко чего-то особо полезного и нужного не рассказал, или же мне не довели эту информацию. Немцы мало что ему не рассказывали о своих планах, так и лгали, что готовят эвакуацию. Кстати, из диверсионной группы удалось одного всё-таки взять и разговорить. Но это происходило уже в Москве.
Встав с кровати, я начал делать зарядку. Нужно пользоваться моментом и совершенствовать свой организм. Сегодня был предпоследний день нашего обучения, а что будет дальше — непонятно.
Резкий стук в дверь прервал мои занятия и разбудил Ольгу.
— Капитан госбезопасности, срочно откройте! — кричали за дверью.
— Прикройся! — сказал я Ольге
Она предпочитала теперь спать только обнаженной и не укрываться, так что я бросил девушке одеяло и только после направился открывать дверь.
Одновременно я сконцентрировал силу в своей правой руке и был готов атаковать. Ещё не было такого, чтобы приходили в нашу комнату и требовательно стучали. Так что нужно быть бдительным.
— Срочно собираетесь! На сборы пять минут, — сказал старший лейтенант госбезопасности и бросил взгляд на Ольгу, которая так и не удосужилась прикрыться.
Вот это в ней мне и не нравилось, кроме всего прочего. Сила девушки стала значимо влиять на её характер. Особенно после того, как она переспала с предателем, превратилась просто в распущенную девку. Я понимал, что суккуба не может быть милой и целомудренной. Однако, такие метаморфозы в Ольге я не ожидал. Ощущения были, что я живу с аморальной личностью. Так что восприятие к девушке стало таковым, что я просто утолял с ней свои физические потребности, ну или продолжал эксперимент. При этом, после Гомеля продолжать отношения уже не собирался, даже если бы для этого появились возможности.
— Слово! — потребовал я пароль.
— Это… — замялся старлей. — Ундон.
— Умбон! — поправил я сотрудника НКВД.
Я и сам виноват, что выбрал кодовое слово сложное для восприятия. Зато враг не догадается. А что касается старшего лейтенанта, так видел я его уже, потому не сомневался, что и бумаги у него не поддельные и нас, действительно, требуют срочно куда-то там.
Больше ни слова не говоря, всё-таки мы люди служивые, я быстро оделся, похватал немудрёные личные вещи и еду, стал ждать Ольгу. А та начала свою игру.
— Да прекращай ты уже задом крутить! Одевайся! — сказал я через некоторое время.
Старший лейтенант и три бойца сопровождения не отрывали взгляды от суккубы. А та то грудь, будто случайно, поправляя лиф, покажет, то задницей вильнет. И даже было не понять, зачем она это делает: то ли чтобы позлить меня, по сути, её отвергнувшего, то ли смирилась со своей участью и отыгрывает роль развязной стервы.