— Где ты была? — тон Анастасии оказался суровее, чем ей хотелось бы, но спросонья никто не отличается особой учтивостью.
— Гуляла, — коротко ответила Амелия, не обратив внимания на грубость подруги.
Она пребывала в прекрасном расположении духа. Схватив кусок пирога, из которого выглядывали глазки изюма, намазала на него сливочное масло, лежавшее на маленькой расписной тарелочке. От выпечки исходил дух нежного крема, покрывавшего ее. Взяв чашку, Амелия немного погрела руки, а затем сделала глоток чая, до того горячего, что он обжег язык и небо. Такая неприятность была не редкостью и уж тем более не могла испортить девице настроение. Откусив пирог, она взглянула на Анастасию, которая все это время лежала молча, ожидая рассказа о прошедшем вечере или, вернее, ночи.
— Как оказалось, в обществе красивых юношей я напрочь теряю дар речи, — говорила Амелия с набитым ртом, не отрываясь от завтрака. — Так что наше с ним общение не сразу задалось. Конечно, я была очень расстроена: он-то мне по-настоящему понравился.
Амелия отвлеклась на очередной глоток, на этот раз куда осторожнее поднося чашку к губам. Она подула на чай и шумно отхлебнула.
— Когда вы ушли, мы еще немного посидели, а после пошли кататься на санях.
— Холодно же, — бесцветно заметила Анастасия.
Ей совершенно не хотелось вдаваться в подробности и уж тем более думать о том, как хорошо Амелии рядом с этим чужаком.
— И правда… Не знаю почему, но я совсем не замерзла, — задумалась подруга и вперила взгляд в напиток, над которым еще клубился пар, вспоминая, как выбиралась из снежного плена, кряхтя и с трудом переставляя ноги, и тут же слабо улыбнулась. — Хочешь чаю?
— Я еще не умывалась, — отмахнулась Анастасия.
Она села на кровати и нащупала ногами тапочки. Истосковавшись по хозяйке, они совсем остыли и теперь немного холодили ступни. Ана потерла лицо руками, чтобы окончательно проснуться, и не спеша поднялась. Ее вид был мрачнее тучи, отчего у Амелии неприятно защемило в груди.
— Все хорошо?
— Да, — коротко ответила Анастасия и скрылась за дверью.
Утро прошло уныло. Амелия умылась, переоделась и забралась в кровать, которую всю ночь грела Ана. Она грезила о своем сердечном друге, вспоминая каждый миг их свидания: вот он берет ее за руку, целует в щеку, плотнее завязывает платок, глядя прямо в глаза. Постепенно она провалилась в Соннаго.
Глава 7. Рэдтхи и фкьёдчи
Студеная снежная гладь, тонким листом покрывавшая спящую землю, опаляла жгучими поцелуями босые ноги, обдавая их морозом сизого зимнего дня. Полы необычайно легкой переливчато-перламутровой белой сорочки были опорочены черной грязью. Светлая беловолосая фигура почти сливалась с заснеженным лесом, лишь алые губы свидетельствовали о живой крови в ее теле. Выбившиеся из небрежной косы волоски едва колыхались на редком ветру, а в прозрачных камнях затейливой коруны, похожих на льдинки, отражались жуткие ветви безжизненных деревьев. Мелкие хлопья снега, падавшие тошнотворно медленно, навевали самое тоскливое и тревожное настроение.
Оглушающая тишина заполняла все пространство, вынуждая слушать лишь биение собственного сердца. Анастасия огляделась: местность была ей незнакома. Тщетно пытаясь унять дрожь, уже возникшую в теле, Ана положила руку на живот, чтобы справиться с подступившей дурнотой.
Внезапный пронзительный визг разрезал ватную тишину. Со стороны густого леса показалась птица небывалых размеров. Шесть крыльев, по три с каждой стороны, так и хлестали морозный воздух унизительными пощечинами. На Анастасию в упор уставились багровые глаза, в белоснежном оперении походившие на два драгоценных граната. Сова, клацая крючковатым клювом, приближалась настолько быстро, что не было возможности спастись бегством. Длинный хвост трепетал при каждом взмахе могучих крыльев.
Однако вместо того чтобы пытаться спастись, Анастасия широко улыбнулась, подняла руку, подставляя предплечье, и птица села на него. Княжна почесала существо под клювом, а оно ласково укусило ее за палец. Птица резко повернула голову к зарослям: оттуда к ним по-хозяйски приближалось еще одно белоснежное животное, похожее на песца, но имевшее большое тело и два внушительных лосиных рога. Пушистый хвост его извивался и скручивался. Вместо когтистых лап у животного были длинные стройные ноги и копыта, скрытые под густой шерстью. Ветви раздвигались в стороны: казалось, сам лес расступается перед кем-то столь величавым.