— Мама! Он ей такие непристойности говорит! Что она в нем чувства пробуждает и все такое. Какая пошлость! — Анастасия сморщилась. Александр мог бы выбирать слова и поизящнее!
— Ну разве это непристойности? — улыбнулась Ада. — Как по мне, все очень невинно.
Анастасия хмыкнула. Ей не хотелось признавать правоту матери. Но разговор принес ей небольшое облегчение вместе с уколом боли, пронзившей грудь тонкой иглой. Так или иначе, поделившись грузом, лежавшим на плечах, Ана почувствовала, как на душе стало светлее. Однако чувство, что это был не просто сон, не покидало ее. Княжна забралась на материнскую постель, накрылась одеялами с головой и помолилась милостивому Хранителю, чтобы он скорее забрал ее в Соннаго и позволил забыться. Аделаида задержалась, чтобы дочитать главу, а после легла рядом.
Анастасия ощущала цепенящий холод, пока не погрузилась в беспокойный сон.
Глава 8. Зловещие предзнаменования
Проснувшись под вечер полной сил и бодрости и прихватив с собой ветхий томик «Гаданий на всевозможных вещицах в ночи светлые», Амелия уверенно прошла к покоям Анастасии, но постучалась нерешительно. Из приоткрытой щели выглянули серые глаза.
— Пойдем в баню? — выпалила Амелия вместо приветствия, словно опасалась, что подруга быстро захлопнет перед ней дверь.
— Ни к чему мне знать будущее, — бегло взглянув на книгу в руках Амелии, сухо заметила Ана, в свою очередь скорее опасаясь грядущего и не желая приближать его.
— Просто… Побудь со мной, пожалуйста… А то мне одной страшно. Ты обещала…
Повисло недолгое молчание, после которого Анастасия глубоко вздохнула и кивнула. Едва сдержав довольный писк, Амелия осыпала подругу словами благодарности и побежала собираться. В сумку летело все, что нужно для обряда, пока та не стала набитой, подобно мешку с репой.
И хоть Анастасия не разделяла ее воодушевления, считая, что гадания никогда не приводят ни к чему хорошему, Амелия была несказанно рада: это был первый год, когда им стало разрешено обращаться к духам. Она ждала Светлость так, как не ждала никогда, перечитала всевозможные книжки об обрядах и, не изменяя своей натуре, выбрала самый жуткий и опасный. Ей пришлось долго уговаривать подругу, прежде чем та согласилась сделать это когда-нибудь, и Амелия каждый день мучила ее вопросами, когда же это «когда-нибудь» наступит.
Спустя немного времени девица стояла с сумкой наперевес, прижимала к себе крынку с молоком, стараясь унять волнение, и ожидала княжну у ее покоев, поглядывая в щелку, которая скоро расширилась, и из-за отворившейся двери показалась Анастасия.
Девы осторожно, стараясь остаться незамеченными, тихо выскользнули из дома туда, где господствовал трескучий мороз. Даже звезды казались примерзшими к черному покрывалу неба. Прибавив шаг, они обогнули дом и прокрались к маленькому трехкомнатному строению, которое, сетуя на нерастопленную печь, неприветливо встретило подруг непроглядной темнотой и щиплющим нос холодом. А вместо теплых бликов свечей на стенах плясали жуткие тени.
— Зря мы это, — шепнула Ана, словно боясь разбудить кого-то. — Это плохо кончится. Ярослава ведь говорила, что в бане гадать опасно.
Анастасия зябко переминалась с ноги на ногу, пытаясь отогреть руки горячим дыханием.
— Я лишь разок взгляну, и мы вернемся домой.
Амелия взгромоздила на скамью в предбаннике вещи, зажгла почти отжившую свой век свечу, которую долго хранила именно для этой ночи.
— Ладно. Только правда быстро… — попросила Ана, клацая зубами. — Выбрала самую холодную ночь…
Амелия достала из сумки чернила, царапало и берестянку, расстелила на скамейке шелковый платок, на него отражающей стороной вниз легло квадратное зеркальце в деревянной раме. Казалось, Амелия перетащила сюда всю свою жизнь, потому что скоро выудила маленький кокошник и миску.
— Где ты это все взяла?
— Платок и кокошник на ярмарке купила, молоко с ужина осталось… А что? — Амелия налила молоко в миску и поставила ее на пороге, приговаривая:
Баня всегда считалась местом, куда тянутся все духи. Дом для них слишком теплый и людный, но здесь остаются частицы плоти, человеческая грязь, и почти все время никого из хозяев нет. Спасает только банный дух, которого заманивают молоком и хлебом и при каждом омовении подкармливают, а тот, в свою очередь, защищает свои владения от непрошеных гостей. Бытует поверье, что банный дух не отличается приятным нравом, а потому даже хозяевам следует с ним считаться, иначе можно беду накликать.