Кто я теперь? Угрюмый сталкер, вечно ковыряющийся в своей самодельной снаряге. Подозрительный и осторожный продавец редкого барахла, принесенного с собой из Зоны. Одиночка, быстро устающий от большого скопления людей. Я больше похож на зверя, чем на человека, вокруг меня уже который год развиваются странные события, без спроса вторгаясь в мою жизнь.
И вот итог. Зомби и проводник в одном лице для мерзкого мародера, идущего продавать меня какой-то нежити. И даже обычного человеческого страха во мне не осталось. Только равнодушие или кромешный ужас, подкатывающий иногда внезапным комком к самому горлу. Тогда мой измученный мозг рисует мне кружева белых просторов и я живу кратким мигом прошлых лет. Погружение в белый цвет что-то должно значить, что-то очень важное для меня, но нет сил думать и понимать. Есть только белый цвет вокруг, как снежная карусель всесильной зимы.
«Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя»…
– Что-то здесь произошло, Рвач, — сказал Дзот приближаясь к старому должнику, стоящему на самом краю большого островка среди болота. — Явно был бой, очень много следов вокруг. Только вот слизень, Зона его забери, здесь уже потрудился. Все в его соплях, только одну ногу и нашли. Судя по ботинку — был военный сталкер.
Рвач мрачно осмотрел кровавый ошметок и двинулся вокруг острова. Все было понятно без слов. Если и был еще шанс найти Клыка живым, то следовало искать следы людей, успевших убраться с острова до прихода слизня.
Уже почти совсем стемнело, когда двое путников остановились в сотне метров от какого-то большого и старого, давно обветшалого сооружения.
– Ну вот и лесопилка, — напряженным голосом сказал Сухарь. — Здесь переночуем. Сказано было: «на рассвете». Вот и подождем. Садись, можешь положить ноги как удобней будет.
Клык послушно опустился на землю, неудобно двигая связанными руками.
– Развязал бы ты веревки, Сухарь, — сказал он равнодушно. — Я ведь теперь никуда от тебя не сбегу.
– Ну уж нет, — ответил Сухарь. — Может они все это время за нами наблюдали и наблюдают? Пусть знают, что ты мой пленник и что я тебя сюда специально для них привел.
– Ну ты и скотина, — также равнодушно отметил Клык и привалился спиной к дереву.
– Может и скотина, — неожиданно согласился Сухарь. — Может ты и прав. Только это все не имеет значения.
Он в несколько минут развел костерок и уселся перед ним неподвижно, уставясь в огонь своим изуродованным лицом.
– Зря огонь развел, — сказал вдруг Клык, вытягивая ноги поближе к живительному теплу. — Того и гляди зверье приманишь. Без денег тогда останешься — это факт. Да и мне будет удовольствия мало, если меня живьем жрать будут.
– Ты все-таки полный кретин, — ответил задумчиво Сухарь. Не будет здесь зверей. Здесь ОНИ. А деньги… Ты что и вправду думаешь, что я тебя сюда продавать привел? Ну тогда ты полный кретин в квадрате.
– А зачем же тогда? — впервые за все время совместного «путешествия» удивился Клык.
– А ты ведь и вправду меня не узнал, — удовлетворенно констатировал Сухарь. — А вот я тебя — сразу. Это ведь твой был пистолет. Твой, я уверен в этом. Не знаю как ты его взорвал, но всеми своими уродствами я именно тебе обязан. Да.
– Что?! — вскинулся Клык и уставился во все глаза на сидящего напротив него человека. Тот лишь криво хмыкнул в ответ.
Это был он, полковник Марченко, полковник Хахашуткин, как он сам себя последний раз называл, устроивший год назад операцию по отлову сталкеров и пытавшийся застрелить меня тогда из моего же керамического пистолета, подаренного мне капитаном. Таинственное оружие взорвалось тогда и я был уверен, что с этим мерзким типом теперь уже покончено навсегда.
Но вот он живой, сидит передо мной и скалит в уродливой гримасе, покрытое шрамами лицо.
Я испытал полный шок. Перебрал в памяти все, что произошло со мной этим днем. Да, это был он, теперь сомнений не было, и я снова, как и год назад, сразу его не узнал.
– Ну, что ты испугался? — почти участливо спросил он, с пониманием наблюдая за моим лицом. — Что изменилось-то?
– Неужели месть? — удивился я и рассмеялся в полный голос, пугая сизую мглу вокруг. — Полковник Марченко рискует всем ради банальной мести! Так из нас тупой? Полковник! Ты меня удивил. Неужели все, все это ради мести?