— Правда-правда? — у сладкоежки в третьем поколении загорелись глаза. На самом деле я просто пытался не заржать. Но кажется, плохо пытался. Расчленяющий взор друга грозил мне всеми кругами ада, если я не остановлюсь. Но мне не привыкать, я же смелый. «Я ж знаю, что врачам в больнице говорить буду», — передразнил меня разум. Ха!
— Одного «киндер сюрприза» мало… — озадачил я друга.
— Эм? А чего тебе надо?
Я зловредно похихикал, перебирая пальцами.
— Мне нужно, чтобы ты достал одну вещь. Я сижу без неё вторую неделю и чувствую, скоро начнётся ломка, — хм, а может, стоило прислушаться к голосу разума? Как я объясню врачам, что лучший друг побил меня за просьбу купить…
— Торт-безе. Он нереально вкусный! Но в кондитерскую рядом с домом его перестали привозить, надо в центр ехать. Если найдёшь — я весь твой!
Через несколько секунд лицо друга перестало походить на лошадиное, и он даже улыбнулся. Я расслабился, и улыбка превратилась в оскал. Два быстрых шага к столу, и в меня со свистом летит карандаш. Острием вперёд, как метательный нож. Следом пошла пара ручек. Ё-моё, мозг, где карта укрытий и план отступления?!
Набегавшись, мы оба рухнули на кровать. Пока Лёха в полголоса материл одного идиота, я подсчитывал количество синих точек. Вышло не мало.
— Он считает, что ты ужасно опустился, — въедливый шёпот заставил меня вздрогнуть и вновь заозираться. Не обращая внимания на Лёшу, я прыгнул на середину комнаты, а затем обошёл её по кругу. Глюки глюками, но не третий же раз подряд! Я стопроцентно слышу чей-то голос!
— Совесть твоя во тьме ищет тебя, — поэтично пропели мне. Прозаично показал воздуху кулак, ориентируясь на звук.
— Ты что-нибудь слышал? — повернулся я к другу, и едва удержался, чтобы не выругаться. Понимание, мелькнувшее в его глазах, могло дорого обойтись нашей дружбе. Дело в том, что он знал о моём увлечении травой. Я ни слова ему не сказал, но по непонятным мне причинам, он догадался сам. Это был белый тундровый зверёк, товарищи. Мы никогда так друг на друга не орали. Даже Ната предпочла отсидеться в другой комнате, хотя раньше всегда участвовала в наших спорах. Та ссора оказалась далеко не последней. Меня бесило его вмешательство в мою жизнь, в последнее время травка стала единственной возможностью расслабиться. В чём проблема, привыкания она не вызывает, мозг не разрушает. Нет, он взъярился, будто я героин со спайсом мешаю. С одной стороны, сыну полисмена, на память цитирующему УК РФ, сложно смириться с курящим «дурь» другом. Особенно если он не в курсе первопричины. У меня просто не хватило смелости признаться…
Но с другой — какого хрена он постоянно читает мне нотации и угрожает сдать отцу?! Тоже мне, друг!
— А ещё он тебя презирает, — довольно мурлыкнули на ухо. Спокойно, Дима, вдох-выдох. Ты не дашь этому мерзкому голосу выставить себя умалишённым.
— Лёх, молчи, — и, заметив, как он ехидно поднял бровь, не выдержал и повторил, — молчи, пожалуйста!
Отвернувшись от него, я достал телефон и машинально провёл по нему пальцем. Глупая попытка спрятаться, но скандалить с другом мне не хотелось. Быстро постучав по экрану, я снял блокировку и недоумённо вытаращился на множество иконок. Количество звонков от отца плавно переваливало за сотню. Ёбушки-воробушки. Мне конец. Прощай, свободная жизнь, нам хорошо было вместе… Остальные вызовы в сумме могли конкурировать с отцовскими. Такое ощущение, что за прошедшие сутки мне позвонили все. Плюс пара незнакомых номеров. Акция «почувствуй себя звездой», блин. Я со стоном бросил телефон на кровать и вдруг сцапал его обратно. Мысль пришла неожиданно и поразила так сильно, что я почти увидел свои расширяющиеся зрачки. Будильник! Знакомого значка часов на экране не было, да никто его и не ставил! И та трэш-мелодия, которая меня разбудила, не имела ничего общего с песней марсов «was it a dream», стоявшей у меня на будильнике. Шизофрения шизофренией, но других часов, кроме настенных кухонных, в квартире нет!
— Чего ты замер? — о, Лёха проснулся. Подошёл и с сомнением заглянул мне в глаза, — ты в порядке вообще?
— Не очень, — жалостливо ответил я, поскольку в голове назревал ядерный взрыв. Откуда часы, что с дверью и почему я реально чувствую себя шизофреником?!
— Выкладывай, в чём дело, — потребовал он, нервно заглядывая в мой телефон. Да, его феерическая пунктуальность трещит по швам. Пока он ещё успевает, но если слушать меня, в школу придётся добирать бегом.
— Я не понимаю… Меня, утром разбудил звонок будильника. Причём звук был старый, дребезжащий, покруче хэви-металла. Как у советских раритетных часов. У вас похожие хранятся, с таким же характерным звоном.
— У тебя есть настольные часы? — удивился друг. Ну, ещё бы он не удивился, с его-то памятью.
— Вот именно, что нет, — я развёл руками. Он задумался.
— Ты их видел? Утром, когда вставал?
— Честно, не помню. Но я мог и не заметить или просто внимания не обратить.
На меня посмотрели как на безнадёжного. А я даже огрызаться в ответ не стал — паника давила на плечи с феноменальной силой.
— Хорошо… — многозначительно начал Лёша, — есть три варианта развития событий. Первый — самый напрашивающийся — будильник тебе приснился. Замечателен тем, что легко объясняется, но его, увы, никак не проверишь. Второй более напрягающий. В твоём доме действительно кто-то был. Вопрос, зачем ему понадобилось будить тебя столь оригинальным способом, а потом уходить, остаётся открытым. Третий вариант тебе не понравится, но он самый реалистичный.
— Какой? — вздохнул я, уже догадываясь, что услышу.
— Тебе нужно в больницу. И не смотри на меня так! Ты мне в субботу писал, что идёшь на встречу с новыми «друзьями». В воскресенье Ната тебе звонила, но ты не отвечал, следовательно, вечеринка удалась. Сегодня утром ты бьёшь стены, паникуешь как малолетка, слышишь голоса и звуки, которых нет, и вдобавок твоя дверь открыта настежь. На лицо все признаки «дури». Но у «травки» нет такого долгого эффекта! Она не сделает тебя шизофреником на пустом месте. А судя по твоему состоянию, ты явно напоролся на что-то посерьёзней марихуаны. Предложений сейчас масса, и на пьяную голову вряд ли кто-то разбирается. Понимаешь меня?
— Прекрасно, — сквозь зубы процедил я, — а ты не догоняешь, что меня первым делом заставят сдать кровь? И раз я несовершеннолетний, обязательно сообщат отцу. Лёх, он же меня похоронит, если узнает! Не говоря уже о возможном сроке!
— Если ты добровольно пойдёшь в больницу, то ничего тебе не будет, успокойся, — мягко, словно больному, ответил друг, — при условии, что не хранишь и не распространяешь. Но в этом случае лучше признайся сразу, я сам тебя пристрелю, — тут не выдержал и присвистнул. Лёха оскалился и продолжил, — а про отца не знаю. Но подозреваю, можно договориться.
— Всё равно не пойду, — заупрямился я. Друг состроил недовольную моську и пробарабанил пальцами по столу. Пускай. Идти в больницу — значит признавать себя больным. А мне хотелось во всём разобраться. Лёха прав, я не шизофреник. И действие травы рано или поздно должно закончиться.
— Кстати… а куда ты вчера пропал?
Вообще, я помнил. И вечеринку, и свой чокнутый бзик с глюками, и утро на лавке… Меня смущала только встреча с парнями. На трезвую (относительно) голову наш разговор выглядел сущим бредом. Я так и не понял, что им было надо. Тем более, среди моих знакомых нет человека с именем или кличкой Лель. По крайней мере, из тех, кому я мог встать поперёк горла.
Ах да, и кто помог мне добраться до дома?
У-у-у. Боже, Дима, одна единственная вечеринка! Одна! А последствий — вагон и маленькая тележка. «Пожалуйся мне ещё раз, что ты скучно живёшь», — ехидно вставил разум.
Знаю, не стоило рассказывать Лёхе о событиях вчерашнего дня, но я был уже на пределе.