— Джон, я… — я хотела было возразить, но по тревоге в его глазах поняла, что не стоит. Пусть мысль о том, что всё это существует, останется моей маленькой тайной, в конце концов, у любой леди они есть.
— Что? — он внимательно посмотрел на меня.
— Ничего. Я хотела сказать, что устала, только и всего, — я поднялась и вежливо улыбнулась. — Пойду к Джему.
— Конечно, — Джон коротко кивнул и вернулся к книге.
Больше мы ни о чём таком не говорили.
***
Как-то вечером три или четыре дня спустя мы шли с мужем к нижним травертинам, чтобы набрать немного воды для умывания: профессор хвалил её целебные свойства, и я хотела опробовать их на себе. Джем что-то напевал, поглядывал на развалины наверху, обнимал меня за плечи и улыбался, но не прошло и пары минут, как вдруг его лицо помрачнело.
— Бесс, — обратился он ко мне. — Бесс, посмотри туда.
Я подняла голову, пытаясь увидеть хоть что-то, но тщетно. Солнце зашло, закат уже догорал, и небо почти потемнело, разве что у чудом устоявших колонн ещё было немного светло.
— Да нет же, вон, — Джерри указал на самый краешек, в груду камней.
Там и в самом деле кто-то стоял.
Я вздрогнула, вспомнив красные огоньки в могильнике, прижалась к мужу. Стояла безветренная погода, вокруг было совсем тихо, по небу бежали тучи. Тень не двигалась, и я уже начала думать, что это просто статуя, чем хотела успокоить и Джереми, как вдруг тень шагнула к колонне, замерла там, кажется, чуть склонила голову.
Она смотрела прямо на нас.
Я отчётливо увидела те самые огоньки, злобные, нечеловеческие, вскрикнула от ужаса. Нечто тут же пропало, а Джем крепко обнял меня, притянул к себе.
— Должно быть, просто животное, — пробормотал он. — Да, да, точно так. Пойдём отсюда.
Джону мы, конечно, ни о чём рассказывать не стали: я боялась напугать его ещё больше, Джереми же считал увиденное мороком, недостойным лорда и офицера, сетовал на собственную слабость перед страхом и клялся, что больше на подобную авантюру не согласится. «Надо было ехать в Бат, — деланно смеялся он. — Уж лучше тётушка Энн, чем все эти глупости!»
На утро же в деревне горько плакали женщины над разорванными курами.
— Местные говорят, в развалинах Иераполиса вновь поселились тени, — обронил Лучиано за завтраком. — Они считают, что вы пробудили их, заставили покинуть могильники, и теперь они мстят.
— Так пусть ложатся спать заново, я готов даже дать им немного своего снотворного! — сердился Верцоне. — Никакая чертовщина не помешает мне заняться работой, ясно?! Сегодня же пойдём рыть дальше.
— Турки отказываются копать, — заметил Джереми, наливая себе душистого местного чая. — Как вы предлагаете их заставить?
— Нашёл несколько тех, что помоложе и победнее, они согласились, — раздражённо отозвался профессор. — Ничего, справимся.
— Смотрите, как бы нас не выгнали отсюда, — усмехнулся Джон, взял с тарелки ещё оливку. — Осторожнее, профессор Верцоне.
— Я верю в науку, сэр Вудвилл, — с нажимом ответил тот. — И только.
На этом разговор был окончен.
Ещё два дня мы прожили в относительном спокойствии, работы на могилах продолжились, а на третий Джереми решил подняться наверх.
— Схожу, как солнце сядет, посмотрю в глаза своему страху, — сказал он. — Я скоро, ладно?
— Осторожнее там, а то ещё упадёшь, сломаешь что-нибудь… Может, я пойду с тобой? — беспокойно спрашивала я. — Джем, это опасно, горы всё-таки. Хоть бы взял кого-нибудь…
— Тебе не стоит лишний раз волноваться, Бесс, — возразил тот. — Оставайся с Джоном, почитай, отдохни, словом, займи себя чем-нибудь безопасным. Я не хочу, чтобы ты заболела.
— Но я буду бояться за тебя, — заспорила я. — В ночь, один, в эти дикие места… Джереми, ты спятил!
— Со страхами надо бороться, — твёрдо ответил муж. — Я люблю тебя.
— И я тебя, — со вздохом отозвалась я, отошла к нахмуренному Вудвиллу. — Береги себя.
Было за полночь, когда к нам, полусонным и обеспокоенным долгим отсутствием Джереми, постучался испуганный Лучиано.
— Леди Деверё… Леди Деверё… — он дрожал, путался в словах, с трудом мог что-то сказать. — Там… Там…
— Что случилось? — Джон мгновенно очнулся от дрёмы, поднялся, подошёл к нему. — Лучиано?
— Ваш муж… Профессор что-то забыл на вершине, направился туда, я за ним… Ваш муж… Леди Деверё, как жаль, вы ведь только поженились… — Лучиано медленно осел на пол. — Ваш муж…
— Мой сын хочет сказать, что лорда Деверё нынче ночью не стало, — в дверях стоял запыхавшийся синьор Манчини, приглаживая разметавшиеся полы белого летнего пиджака. — Его нашли со свернутой шеей. Примите мои соболезнования, я…