Тут Анжелина посмотрела на меня и проговорила:
— Но эта красавица близка не вам… Но человеку вашей крови.
Тут только я чуточку начал понимать, в чем дело, но еще не до конца был уверен. Человек моей крови… Кто же это? Неужели мой брат? Но он давно умер. Если это он, то как она может «видеть» его кровь? И если это он, то та красавица, о которой говорит Анжелина, это Маруся, его жена. Она тоже умерла.
Анжелина продолжала:
— Она была то, что называется «мятежная душа». И вряд ли знала, чего она, собственно, хочет. Была беспокойной. Вдруг, куда-то уезжала неизвестно почему, также, вдруг, приезжала обратно. Она, конечно, ушла…
В устах ясновидящих «ушла» значит умерла. Слово «умер», «умерла» они никогда не употребляют.
— Да, я не могу понять, — между тем говорила Анжелина, — было ли это самоубийство или неправильное лечение. Во всяком случае, она еще хотела жить. Она должна была жить. Она ушла, конечно, но она недалеко…
Я спросил:
— Как это «недалеко»? Я не понимаю.
Анжелина ответила так, что я был совершенно сбит с толку:
— А так недалеко, что она у вас за спиной стоит.
Естественно, я обернулся. Анжелина спокойно сказала:
— Нет, вы не можете ее видеть, но я — вижу.
Я понял, это Маруся стоит у меня за спиною. Но еще хотел проверить.
— Имя, скажите ее имя!
— Ее имени я не вижу.
— Почему?
— Потому что она стоит близко к вам, но еще ближе, вплотную, стоит другая молодая женщина. И эта не ушла, она на земле. Ее имя Мария и эта Мария закрывает имя той, которая немножко дальше от вас.
Мне стало понятно все. Та, что стоит вплотную ко мне, была Марией Дмитриевной, она жива. Но имя той, другой, тоже Мария, и потому вполне естественно, что Анжелина не может его видеть явственно.
— Теперь я знаю все. Я знаю город, где находится мой сын. Это Винница.
Анжелина воскликнула:
— Да, это Винница, теперь я вижу.
Итак, Анжелина сказала:
— Но она близка не вам, а человеку вашей крови.
Это значило, что она была близка моему брату по матери Дмитрию Дмитриевичу Пихно. Это естественно — она вышла за него замуж, и я был ее шафером и держал над ее головой венец. Почему же сейчас, когда она ушла в другой мир, Анжелина говорит:
— Она близка и вам, она стоит у вас за спиной.
И сколько лет она стоит? Ведь она ушла в девятьсот десятом году, а я был у Анжелины в девятьсот двадцать третьем. Значит, быть может, тринадцать лет она стоит у меня за спиной. Почему? Она хочет чего-нибудь от меня? Этого я не узнал.
Да и в ту минуту я думал о другом. Теперь я знаю, где мой сын, и теперь я могу думать о том, как до него добраться. И я вспомнил «человека оттуда» — А. А. Якушева.
— Если вы хотели бы проверить мои слова, то я приглашаю кого-нибудь из вас или других лиц, известных в эмиграции, тайно посетить Советскую Россию…
— Я его найду! — уверенно сказал я.
Она ответила очень живо:
— Нет, не делайте этого, будет хуже. Вас ждет судьба вашего брата.
Мой брат, которого я повенчал с Марусей, погиб в Крыму. Анжелина продолжала:
— Вот я вижу… Вас и за вами двух человек, они все время бегут за вами… Я эту двойную струйку их следов хорошо вижу…
— Анжелина Васильевна, — перебил я ее, — вы хорошо рассказываете и очень точно, но только это уже было. Это было со мною в Одессе в двадцатом году. Два человека, один в черных лакированных туфлях, а другой в желтых, они неотступно бегали за мною…
Конечно, я ее не убедил. Однако все же я был прав. Впоследствии я понял, что она меня пугала. Трудно читать в душе ясновидящей, но все же она женщина. Она, быть может, знала, что я спасусь, но все ж таки чувствовала опасность и не решалась помогать мне в этом деле. Это я утверждаю потому, что, когда я благополучно вернулся и навестил ее, она мне сказала:
— Вы вернулись.
— Да.
— Вас охраняют. Ведь я же вам говорила.
Тогда, перед моей поездкой, она говорила совершенно обратное. Но сейчас я ее хорошо понимал. Йоги говорят, что есть карма (судьба) зрелая и карма незрелая. Карма зрелая не может быть изменена усилиями человеческими. Но карму незрелую человек может победить.
Анжелина пугала меня для того, чтобы я напряг все усилия, зная, что мне грозит опасность. Так оно и было.
Как-то за завтраком я рассказал Марии Алексеевне Маклаковой, что бываю у Анжелины, не посвящая ее в подробности моих визитов. Она выразила желание тоже посетить Анжелину, но идти одна наотрез отказалась.