Мещеряк спросил:
— Где они у вас хранятся?
— Обычно я ношу их в кармане.
— Вы с ними не расстаетесь?
— Как вам сказать… Вот вчера, когда пришли гости, мне пришлось… Я переоделся, и ключи остались в брюках, которые я повесил на спинку стула. В спальне…
— Еще один вопрос, Николай Николаевич… — Мещеряк замялся. — Никто из ваших гостей не заходил в спальню?
— Как же, заходили… Посмотреть на спящего Юрика. Но неужели вы предполагаете…
— Ничего мы еще не предполагаем, Николай Николаевич, — ответил Мещеряк как можно мягче. — Но нам надобно знать все, решительно все. Для предположений нет еще оснований.
— Слава богу. Ну и напугали же вы меня… — Локтев провел рукой по глазам. — За этих людей я ручаюсь…
— Это хорошо, что вы верите своим друзьям, — сказал Мещеряк. — Но сдается мне, что кто–то воспользовался вашими ключами. С них сняли слепок…
— Как?..
— Дело это нехитрое. При современном уровне науки и техники…
— Так вы думаете, что мою записную книжку… Я хотел сказать, что кто–то специально…
— Скорее всего ее у вас забрали, — сказал Мещеряк. — Но не исключено, что вам ее еще подбросят. Такие случаи тоже бывали. Ничему не надо удивляться.
Растерянно моргая, Локтев чуть было не выронил свечу. Стеарин капал ему на пальцы.
— Осторожнее, — сказал Мещеряк. — Кстати, Николай Николаевич, что хранилось в вашем сейфе? Постарайтесь припомнить.
— Секретных документов я дома не держу, — ответил Локтев. — Только этот чертеж, о котором вы уже знаете… Не могу простить себе того, что попросил его привезти. А сейф… По правде говоря, он мне не нужен. Обычно в нем лежат мои тетради, записная книжка и пистолет. Да еще Аннушка хранит в нем свои безделушки. Серьги с подвесками, перстень… С тех пор, как началась война, она их почти не надевает. Нет–нет… — он поднял руку. — Они в сохранности. Моя жена проверила — серьги вон в той коробочке, на верхней полке. А перстень она надела. Сначала мы тоже подумали, что это кража. Но это не такие Уж ценные вещи…
Он замолчал и с удивлением уставился на Мещеряка, который осторожно, на цыпочках, приближался к окну. Что он там увидел?..
На полу и на подоконнике остро взблескивали осколки стекла.
— Продолжайте, я слушаю… — сказал Мещеряк.
— Я говорил о серьгах…
Мещеряк кивнул и быстро нагнулся. Потом, выпрямившись, спросил:
— У вашей жены тоже есть ключи от сейфа?..
— Она пользуется моими, — ответил Локтев. — Что вы там ищете?
Мещеряк не ответил. Подозвав Нечаева, он спросил:
— Что скажешь?..
— Ничего не вижу… — признался Нечаев.
— Липа, — тихо произнес Мещеряк. — Топорная работа. Думали, что нарвутся на простачков…
Ему стало даже обидно. За кого его принимают? Он думал, что имеет дело с хитрым, умным противником. А его хотели обвести вокруг пальца, как салажонка…
Он сам ставил себе вопросы и тут же старался ответить на них. Отчего не тронули секретный чертеж? Не потому ли, что чертеж одной детали не мог дать представления о всей машине?.. Его достаточно было сфотографировать, что, возможно, и сделали… А вот записная книжка конструктора представляла несомненный интерес. Ее не перелистаешь за пять минут. Конструктор сам не помнил, какие записи сделал в последние дни. Быть может, в его записной книжке было и что–то важное… И ее забрали. Кто? Покамест Мещеряк об этом еще не думал. Ему куда важнее было решить, каким образом один из гостей Локтевых умудрился, не выходя из столовой, проникнуть в этот кабинет.
В том, что снаружи в дом к Локтевым никто не проникал, Мещеряк теперь уже не сомневался. Окно в кабинете было выбито изнутри — большинство осколков лежало по ту сторону окна, на земле… Окно разбили нарочно — нужды в этом не было. Кто–то был заинтересован в том, чтобы Мещеряк подумал, будто в кабинет проникли через окно.
Топорная работа! Одесские «домушники» действовали куда искуснее. И снова, пот уже в который раз, он подумал о людях, которые вечор гостила у Локтевых и которых Николай Николаевич по своей доброте считал безупречными… Впрочем, не стоило обращать внимания на его слова. Чего не скажешь в запальчивости? Николай Николаевич Локтев, очевидно, разбирался в чертежах и машинах куда лучше, чем в людях.
В кабинете конструктора делать было уже нечего. Мещеряк решил произвести наружный осмотр — нет ли там каких–нибудь следов. Посмотрим, посмотрим…
Вернувшись в столовую, Мещеряк сказал об этом майору Петрухину. Майор все еще сидел за столом и что–то писал. Мещеряку он молча кивнул. Дескать, делайте, что хотите, у меня своих забот хватает. Майор корпел над протоколом и не имел желания отвлекаться «по пустякам».