Впрочем, просчет был хоть и фатальным, но объяснимым. Этот взгляд не нес агрессии, был просто внимательным, а не злобным. Оно и понятно, вы ведь не ненавидите котлету на своей тарелке или петушка, которому через пару часов предстоит стать супом? А еще к холодному вниманию примешивался то ли один, то ли два взгляда полных восторга, радости жизни и желания поиграть. И только миг назад до нее дошло, что значит такое сочетание – на ней, как на заведомо слабом противнике, решили поучить охотиться малышей.
Рука непроизвольно дернулась вверх – перекреститься перед смертью, но так и не рискнула снять палец со спуска. Впрочем, оружие никакой надежды не давало, если при встрече с одиноким зверем был хоть какой-то шанс, даже если нападение внезапно, как сейчас, то при атаке с нескольких разных сторон шансов перезарядить одностволку нет.
Вот в этот-то момент Ингу, «зависшую» между мыслью напоследок позаботиться о душе и желанием умереть с оружием в руках, и ткнули слева в шею мокрым и любопытным носом и одновременно лизнули шершавым и мокрым языком - уже в правое ухо. Разворачиваясь и вскидывая ствол она уже понимала, что проиграла, но, только еле сумев сдержать выстрел, поняла, что проиграла всухую – сзади никого не было. Но долго расстраиваться по этому поводу не пришлось – ее оплели сильные лапки, ухватили за шиворот и пояс, да вздернули на самую верхотуру. Сказала бы, что от такого взлета перехватило дух от восторга, да пребольно врезавшийся в чувствительные места шов штанов испортил все впечатление.
Впрочем, лапы уже переместились на затылок и подбородок, попутно зажав с запозданием вздумавший заверещать рот. Голову аккуратно, но непреклонно склонили вниз.
«Вроде и ладошка меньше чем у меня»,- слегка отстраненно отметила про себя Инга, но сила в ручках чувствовалась такая, что голову, в случае надобности, не просто открутят, а оторвут одним движением. Так что пришлось поостеречься и не дергаться. По крайней мере, прямо сейчас есть ее вроде не собирались, а дальше будем действовать по обстановке.
Тут, прервав гастрономические рассуждения, на полянку под деревом вылетел полосатик. Весьма и весьма представительный кобелек, надо сказать, такого не всегда с первого выстрела завалишь, и озабоченно начал крутиться потеряв след своей, будто на небеса вознесшейся, законной добычи. Лапки похитителя мигом вернулись на прежние места, за шиворот и пояс Ингу приподняли как перышко (вот-так и поймешь, чем платье удобнее штанов) переправили в удобную развилку толстых ветвей поближе к стволу, что позволило лицезреть её новую знакомую. Почему именно «знакомую» эта мысль пришла позднее, но, что перед ней самочка, никаких сомнений не возникло. С чего бы?
Но тут «неведома зверушка», убедившись что гостья в безопасности, приступила к активным действиям. Запустив в затылок потерявшего след песика плодом размером с два кулака, она дополнила физическое воспитательное действие визуальной угрозой. Раздувшись за счет поднятой дыбом шерсти раза этак в четыре и оскалив весьма впечатляющие клыки, а заодно и все прочие кусалки-жевалки, принялась дико верещать, прыгая вверх-вниз и тряся изо всех сил ветку под собой.
Со всех сторон вспорхнули птицы, лес приумолк, а единственный зритель данного выступления, ошеломленно отгавкнувшись, присел на задние лапы от акустического удара и был направлен на путь истинный увесистым суком, едва не прилетевшим ему в голову, после чего предпочел поспешную ретираду, вякнув напоследок что-то вроде «я еще вернусь!».
«Смелая киска…» Новая знакомая и в правду была похожа именно на увеличенную в пару раз рысь, правда кисточки на ушках отсутствовали, да и хвостика вроде как незаметно, даже самого коротенького. А вот противостоящий большой палец и на передних и на задних лапках вполне имел место быть, чем она и пользовалась, вышагивая по качающейся ветке как по ровной поверхности. Выпущенные весьма внушительные когти тоже вполне надежно фиксировали свою хозяйку на столь ненадежной опоре.
И кстати, все это богатство вкупе с весьма острыми зубками становилось все ближе. Кажется, самое время было вспомнить о так и не выпущенном из рук стволе и доказать, что превосходство разума над звериной силой – в подлости, но… просто не поднималась рука с оружием.
Может по причине безмерной благодарности за спасение от зубов «большого амфициона», выраженного в клиническом желании накормить спасителя собственным мясом. Или все дело в гипнотической притягательности огромных, относительно остальной мордочки, разумеется, голубых глаз, выдающих в хозяйке любителя ночной жизни. А может все было прозаичней – ствол не удавалось поднять по тому, что не нем лежала еще одна лапка. Хозяин которой, а это точно был мальчик, и к гадалке не ходить, уже некоторое время тыкался Инге в шею, холодным носом и лизал в ухо шершавым языком.