Оставалось только возможность просто нажать на спуск, надеясь отпугнуть этих милашек звуком выстрела, а потом спрыгивать с дерева в расчете на удачу. Но вот спуск-то как раз и не нажимался. Скосив один глаз вниз, Инге оставалось только выпучить его в изумлении – и когда это она успела поставить оружие на предохранитель? Правда, тогда становилось понятным, почему при всех этих скачках по веткам выстрел до сих пор так и не произошло.
И что теперь делать? Пытаться снять с предохранителя, взвести курок и стрелять? И куда скажете стрелять? Или бросать ружье и хвататься за нож? В сравнении с коготками этих милашек это даже не смешно получается. Паритет один к сорока явно не в ее пользу, даже не принимая во внимание ловкость владения оппонентов «холодным оружием».
Как и водится – за того, кто сомневается в критической ситуации, все решили те, кто не думает, а делает. «Киска», подскочив вплотную, лизнула Ингу в лоб, потом плюхнулась седалищем на ветку, скрестив ноги, но продолжая крепко за нее держаться, потом опять вскочила, снова лизнула на этот раз в нос шершавым, как терка языком, опять уселась обратно и что-то быстро затараторила на своем обезьяньем, и все это менее чем за полторы секунды.
Потом темп событий слегка упал и под удивленным взглядом Инги в требовательно протянутую лапку был положен спелый плод «алмазного» ореха невиданного размера – почти два кулака. Тремя движениями когтей плод был освобожден от кожуры, которую небрежно уронили вниз. Инга отстраненно отследила полет почищенной шкурки – из нее выходило замечательное лекарство от радикулита и нескольких еще менее приятных болячек, так что ценилась она если и не на вес серебра, то ненамного дешевле.
Потом твердая кожура ореха просто хрупнула в кулачке, мигом подтвердив правильность вывода о всей бесперспективности попытки применения силы к этим милым пушистикам, ведь «алмазные орехи», когда кому-то везло их найти, обычно давили винтовым прессом, ничего другого кроме него или кувалды эту скорлупу не брало.
Дальше и вовсе начался полный сюр. Вынутую нежную сердцевину, которая, между прочим, стоила совершенно невообразимых денег, очистили от кожицы. Инга только сглотнула, проводив взглядом вниз отброшенную за ненадобность шкурку – когда-то в детстве ей удалось попробовать это лакомство. Разломив на две части ядрышко ореха «кисуля» по-простому сунула половинку в рот своей «гостье», к стыду своему Инга только теперь поняла, что все это время сидела с отвисшей челюстью.
В голове взорвалась бомба из запаха и вкуса, «алмазный орех» очень ценится парфюмерами наравне с амброй почти вымерших кашалотов, но доставался он им редко, ведь фармацевты за стимулирующее и психотропное действие ценили его не меньше. А уж попробовать это яблоко раздора могли себе позволить только очень богатые гурманы. Так что пока Инга наслаждалась одновременно вкусом и невероятной четкостью мысли с остротой памяти, «бойфренд» был куда-то отослан, а ей скормлена вторая половинка ореха. Точнее, от столь щедрого предложения она попробовала отказаться, после чего остаток лакомства разделили поровну и принялись, обнявшись как две лучшие подруги, раскачиваться на ветке.
Правда веселились так они вроде бы недолго, появился «мальчик» и приволок подмышкой еще два ореха, а в верхних лапах – мед черных пчел. Достигший просветления разум отметил стоимость очередного угощения и риск – одна пчела ужалив валила с ног взрослого человека не слабее укуса змеи, а если не повезет получить таких парочку можно было и вовсе откинуть копыта. Быть ужаленным тремя пчелами разом, означало почти наверняка получить билет в один конец на ладью Харона, даже при доступности антидота и медицинской помощи.
Потому этот мед, несмотря на все его замечательные свойства, был весьма дорогой редкостью, которую Инге пробовать еще не приходилось. А ниче-так, под орехи пошел более чем на ура. Остальная часть вечеринки как-то не то чтобы потерялась в памяти, но вспоминать как она, уткнувшись в мохнатое плечо, выплакивала всю историю своей прежней жизни, было как-то…