Да и Инга разом схватила всю «картинку» - и камуфляжную куртку, напяленную прямо поверх пропыленной за рабочий день рубахи, и прислоненный к стоящему поодаль рюкзаку «штуцер». Все заранее подготовленные слова испарились как роса на солнце, оставалось только сделать несколько шагов вперед обнять пропахшего пылью и крепким мужским потом родного человека, да шепнуть упираясь лбом в каменные мышцы груди: «извини, дядя». И, почувствовав, как за плечи обнимает сильная рука, а по волосам ласково скользит мозолистая ладонь, про себя подумать: «как давно я не говорила таких простых и искренних слов, да и говорила ли когда-то вообще?»
Впрочем, это бы всего лишь миг. Дядя немного смущенно отстранился, еще раз внимательно заглянул в глаза и, усмехнувшись в усы, рявкнул на весь двор:
- Марья!! Накрывай на стол, наш блудный племянник явился! – И захохотал в полный голос, окончательно сбрасывая напряжение прошедшего дня, да крепко, но как-то не обидно, приложился мозолистой ладонью пониже спины, придавая общее направление движения к крыльцу. На которое, уже успели выйти еще несколько серьезных дядек, одетых сплошь по-походному и при оружии. Вся честная компания при виде этой семейной сцены разулыбалась, кто в бороду, кто в кулак и принялась прощаться.
- От и добрэ. Бывай Кир, все хорошо, что хорошо кончается.
- И вам спасибо, люди добрые заходите в любое время. – Ответствовал хозяин, раскланиваясь.
- Уж зайдем, не сумлевайся. Но пока вы тут без нас радуйтесь… Будьте здравы!
Дом встретил запахом свежеиспеченных пирогов. Дежавю просто. Тетка металась между столом и кладовкой, выставляя на стол пироги и плошки, а потом тихо сидела с краю стола, то крестясь на образа в углу, то вытирая слезы облегчения из левого глаза уголками головного платка. Второй глаз, со свежим фингалом, тетка неумело пыталась прикрыть тем же платком.
Инга, чувствуя, как полыхают уши, уткнулась в собственную тарелку, не зная что ей делать. Тетка с дядей жили, что называется «душа в душу», на ее памяти он даже голоса не повышал на супругу. Даже если выпьет. И ведь словами тут ничем не поможешь, только хуже можно сделать. По какому-то наитию вытащила и развернула подарок Боя, там оказался кусок сот, совершенно угольного цвета, и еще один почищенный орех.
- Вот, возьмите, совсем забыла…
Дядька при виде этого только крякнул и задумчиво уставился в окно, подперев голову. Тетка же, всплеснув руками, мигом забыла и про радость, и про горе, схватила все это богатство в чистое полотенце, да понеслась рысью к Очковой Змее – фельдшерица сельского здравпункта отвечала за прием и сохранение всего лекарственного, что несли из леса.
Так, вся в надеждах, что этот день наконец закончился и вся в мечтах о завтра Инга и отправилась спать, поблагодарив Господа за еду да перекрестившись на образа. Когда она так делала последний раз, до того момента как ухо коснулось подушки, припомнить так и не удалось.
***
Близнецы дружно катались на ветке, радуясь удачному завершению дня и красивому закату. Доклад на базу был сделан, рекомендации по продолжению выслушаны, пилюли проглочены, а теперь можно было с удовольствием еще раз пережить самые вкусные моменты прошедшего дня. Вот и сейчас, они дружно посмотрели друг на друга – как в зеркало, и одновременно сказали:
- Кисуня?
- Бой?
И так громко фыркнули, что слетели с ветки и, повисну вниз головой на нижних четырках, продолжали раскачиваться и смеяться, невежливо тыкая в друг - друга пальцами.
***
Встала засветло, надеясь хотя бы сборами никого не побеспокоить, но была застигнута на месте преступления вошедшей с улицы теткой и одновременно вышедшим из взрослой спальни дядей. Интересно, они хотя бы ложились? Что ж отступать все равно некуда, пора становиться взрослой и самостоятельной, хоть и не хочется почему-то… Два шага на встречу дяде глядя прямо в глаза, пусть и снизу-вверх:
- Мне надо идти. Самой.
- Именно одной? – Такой же прямой взгляд в ответ с затаенной тревогой на дне и, получив в ответ утвердительный кивок, - Что ж, я почему-то так и думал.
Инга только теперь заметила сложенный рюкзачок, приткнувшийся под вешалкой с ее ружьишком и патронташем. Тетка тоже подозрительно вздрагивая плечами заворачивала в полотенце что-то съестное.