С другой стороны, на этом фоне большим диссонансом было полное отсутствие одежды, инструментов и внятной речи, они ведь даже не пытались подражать тем звукам, что произносила Инга, не проявляя к обучению в этом направлении ни малейшего интереса.
Очень странно, ведь пересмешничение свойственно куда как менее развитым видам. Да и те звуки, что они издавали сами, не имели значительной модуляции, просто рык для привлечения внимания или выражения сильных чувств.
Тем не менее, они прекрасно друг друга понимали и без слов, и что удивительно каким-то образом достигли взаимопонимания и с Ингой. Мистика просто какая-то. И если первое можно было объяснить наличием невербального языка, жестов, например, то второму объяснения не было.
Инга чувствовала, что ей катастрофически не хватает знаний, систематического образования не заменит никакая гора прочитанных книг и статей. Надо было бы вести постоянную запись, чтобы потом вернуться к некоторым моментам и показать ее специалистам, но решиться даже на несколько фотографий не дала совесть. Ведь последствия для ее новых знакомцев могли оказаться настолько серьезными, что любые действия требовали их сознательного участия, а как их об этом спросить?
Тут пошли места менее знакомые, и посторонние мысли пришлось отложить, с оружием наизготовку мечтать не полезно для здоровья. Хотя шли они в прежнем темпе, то есть очень быстро, стало казаться, что вся опасная живность сама убирается с их пути или просто не встречается.
Монотонный темп движений постепенно погружал в транс – сознание как бы расширялось, охватывая пространство, большее, чем видели глаза, а потом и больше чем слышали уши. Это состояние и называла Инга «слышать лес», сегодня оно было наиболее сильно, потому что два бьющихся рядом сердца тоже «слушали», а еще распространяли вокруг незнакомое чувство уверенности в себе. Казалось, что с такой защитой опасаться просто нечего и можно спокойно отдаться плавному течению волн жизни.
Вот по краю поляны скользнула быстрая тень, на миг замерла, взглянула и, сразу причислив их к неопасным (сытым) хищникам, поспешила убраться подальше. Вот очень далеко, практически на грани восприятия забеспокоился расположившийся на отдых серьезный противник, но прислушавшись к тем звукам, что донесла до него земля, решил, что это явно не претенденты на его территорию. Так топать на охоте значит лечь спать голодным, а как добыча они его сегодня не интересуют – сыт.
И Инга, будто от толчка изнутри, решилась на то, что никогда не делала ранее. Представила себе, как от нее расходиться волна умиротворения и тепла, как бы говоря всем - «да, это я, не голодна и просто рада всем вам». Вовремя надо сказать, далеко впереди и справа громадная помесь медведя и собаки, в одновременно являющейся заботливой и ласковой мамочкой как раз оторвалась от созерцания двух резвящихся ее малышей, трех месяцев отроду, и приподнялась на задние лапы, заслышав неведомую угрозу ее детишкам. Теперь эта тонна заботы, фыркнув опустилась назад и подхватив в пасть одного из сосунков, проконтролировала что «послед» взял второго, и не спеша отправилась в менее оживленное место.
А еще в ответ вдруг пришло восемь удивленных ответов-приветствий – «и мы тут», и в голове как бы высветилась карта местности с четырьмя парами точек. Кому принадлежат те два, что совсем рядом, просто руку протяни, было понятно и так. А вот кому принадлежали еще три пары, расположившиеся полукругом спереди и по бокам? Кажется, мы тут далеко не одни. Но ни подтвердить это, ни опровергнуть не удалось, потому что метки разом пропали, хотя прочая живность исправно отображалась на вдруг приобретенном «внутреннем радаре».
Удерживать две картинки разом, как ни странно, было очень просто - они ведь не противоречили друг другу, а как бы дополняли, как танец дополняет музыку.
В конце этого удивительного путешествия вышли на небольшую поляну заросшую множеством цветов, от аромата которых просто кружилась голова. В этом маленьком раю не было ничего, что бы им угрожало и, Инга позволила себе замереть в восхищении и попытке запомнить это чудо навсегда. А вот спутники повели себя странно, подняв дыбом шерсть на загривках, они начали подкрадываться к центру поляны, двигаясь быстро и плавно.
Ничего другого не оставалось, как усилием воли вернув себе сосредоточенность, двинуться следом. Но разглядеть, к чему так осторожно приближались, смогла только почти уткнувшись в спины – на одном из цветков сидела пчела.