Внутри раскалившихся корпусов сейчас кипел, выделяя горючий и ядовитый газ, полистирол, выводя из строя экипажи самоходок, которые вряд ли сообразили и главное – не успели, перейти на «автономку». Про пехоту и говорить нечего – теоретически она имела шанс отсидеться за броней машин, техника все же проектировалась из расчета выдерживать многое, но удар застиг их в слишком уязвимый момент – когда люки были распахнуты для выхода бойцов.
Все эти подробности катастрофы Савельев разумеется не видел – клубы дыма надежно скрыли от глаз происходящее, но инфракрасные датчики БМДР четко «прорисовывали» силуэты машин колонны, заботливо снабдив каждый ярлычком с температурой, стремительно менявшим свои показания. Ну а медленно гаснувшие метки «своих» на тактическом дисплее были еще красноречивей, заставляли только скрипеть зубами от бессилия.
Тем более, ничего еще не закончилось. Ветер донес серию взрывов и заполошную стрельбу, после которой с экрана исчезли еще три отметки - боковые дозоры прекратили свое существование, расстрелянные из засады.
Однако, в доменной печи, в которую враз превратилась дорога, возникло какое-то движение, и с нее прямо в полыхающую канаву ухнула самоходка. Казалось, все на этом и кончено, но машина, взревев двигателем все же преодолела препятствие и громадным, разбрасывающим во все стороны «искры», пылающим костром закрутилась на поле – от жара на ней самовоспламенились элементы активной брони.
Агония была недолгой. Из-за холмов на бреющем вывернул небольшой коптер и плюнул сразу четырьмя ракетами. Двумя попал и посреди поля вместо костра возник огненный столб высотой в сотню метров – собственный боезапас поставил в судьбе экипажа жирную точку.
Однако пилоты недолго радовались своей удаче - из пелены черного дама высунулся ствол, и вслед за громовым ударом винтокрылую машину просто сдуло с неба. Вниз она рухнула уже набором деталей. Не слишком крупных. Судя по возникшему при выстреле снопу искр, самоходчики стреляли картечью, уже не надеясь на самонаведение и радар, или просто впопыхах не смогли найти зенитные снаряды.
Секундой позже после выстрела на склоне одного из холмов по левой обочине блеснуло, и две ракеты, слегка довернув, нырнули в клубы дыма. Раздался сдвоенный удар, взрыв, и чудовищным леденцом на палочке в воздух взлетела сорванная башня.
Всякое шевеление в дыму прекратилось, а Савельев испытал острое чувство нереальности происходящего – вокруг шел бой, а он в нем не только не участвовал, на него никто даже внимания не обращал. Прокашлявшись, попробовал отдать какую-то команду, какую именно – не имел ни малейшего представления, в голове был только звон, но события начали развиваться самостоятельно. Башенный стрелок, недолго думая, накрыл место пуска ракет на холме из всех калибров, включая главный. В ответ с соседнего бугорка стартовали еще две ракеты. И мехвод, не дожидаясь ни команды, ни пока на броню запрыгнет занявшее круговую оборону отделение, в панике рванул куда подальше, чуть не переехав при этом, едва сумевшего вывернуться из-под колес бойца.
Уехал он, впрочем, недалеко. Не долетев до цели пару десятков метров, ракеты разом взорвались, перепахав поражающими элементами полосу травы (к счастью в стороне от залегшего подразделения), и выбив густые шлейфы искр от попаданий из борта машины. Прокатившись еще с десяток метров по инерции и жуя при этом пробитые покрышки, «коробочка» встала.
Рявкнув: «По машинам!» - Василий прыгнул на броню сверху, контролируя отход своих бойцов. Ребята показали себя с лучшей стороны, не только побив все нормативы, но и не забыв затащить раненых. «Откуда раненые?», - мелькнула мысль, но была признана несвоевременной и отброшена, - «все потом». Уже запрыгивая внутрь, краем глаза отметил еще два пуска и малодушно поспешил захлопнуть люк, будто от опасности можно отгородиться тонкой броней.
Внутри «бэшка» больше напоминала внутренности промышленной мясорубки, настолько все забрызгано, но сейчас точно не до брезгливости и прочих чувств. Отметив, что водителя, уже без всякого пиетета, несколько рук выдернули из кресла, и на его место плюхнулся следующий кандидат, Василий заорал: «Гони!» - и занял место стрелка.
Рассчитывал иметь лучший обзор, но машина так резво приняла с места и выписывала такие безумные кренделя, пытаясь уйти от крылатой смерти, что не успевший пристегнуться самодеятельный стрелок болтался внутри башни как язычок в колокольчике на первое сентября. Какой там обзор или стрельба, когда каска по внутренностям башни натуральную дробь выбивает.