Это вызывало настолько сильный диссонанс, что рискнул совершить глупость и задать прямой вопрос. Старшая группы, Мария, выслушав путанные объяснения, более похожие на неумелое объяснение в любви, улыбнулась слегка грустно (что удивительно глаза у нее тоже улыбались) и ответила неожиданно: «Работа, как работа, даже плюс в ней есть – форму держать приходится, не растолстеешь», тут она провела ладонями сверху вниз, подчеркнув фигуру, и блеснула глазами, заметив, как на него повлиял этот жест: «Что до остального, то любой сельский фельдшер, пожалуй, зарезал людей больше чем я, это не говоря уже про то, что почтальонша в месяц пробегает уж точно больше». И ушла, подмигнув и оставив мечтать о несбыточном.
Впрочем, и сейчас, похоже, замечтался, хотя и не время совсем. Вон уже девчонки стоят в неком подобии строя. Все с неподъемными даже на глаз рюкзаками, при оружии, что однако совсем не придает воинственности. Как она сказала – «работа как работа»? А ведь двоих уже не видно, передовой дозор ушел так, что он и не заметил.
Вот подходит командир, обегает взглядом бойцов, от опытного взгляда не скрыться малейшему непорядку, но и бойцы – под стать, все давно и крепко усвоено. Отмашка, и группа не спеша выходит на маршрут. Девчонки ему улыбаются и машут руками, бросает задумчивый взгляд Марь Иванна, но это уже не меняет сути – группа уходит на задание.
Одна из лучших групп. А ему надо давать сигнал и готовиться к приему следующей. И поскорее забыть внимательный взгляд грустных глаз.
***
На втором привале ядро догнали их штатный снайпер – Зайнаб с совершенно «неожиданным» позывным «Барра» и ее напарница. Короткий доклад не занял времени, да и был простым дублированием того, что пришел час назад по пакетной связи.
- Двадцать человек. Прилетели на двух коптерах – как и влезли? Выскоблили точку досуха, забрали смотрителя и улетели.
- Не по нашу душу?
- Нет. Сейчас уже подлетают к столице, судя по трассировке со спутника.
Командир не спеша кивнула – у нее трасса подозрительных коптеров и так была перед глазами. Что ж, приятно ошибиться в человеке, но с другой стороны – интуиция, это хорошо, но проверять стоит все, что можно проверить без лишнего риска.
Оставалось только тряхнуть головой, прогоняя из памяти непрошенный и лучистый взгляд зеленых глаз, и скомандовать подъем – на планете еще царил мир, но «тяжелые» фигуры будущих баталий уже занимали место на доске.
***
К хутору вышли ближе к полудню. Небольшие домишки-мазанки буквально утопали в тени плодовых деревьев и запахе созревших яблок, призывно сияя белизной стен. Рай, да и только.
Общее впечатление умиротворения и покоя не портили даже выбитые ударной волной стекла и оспины «выходных» отверстий, хорошо заметных на побеленных известью стенах. Саман не мог послужить серьезным препятствием, и пули прошивали строения насквозь.
Тепловизоры и прочая хитрая техника дружно показали отсутствие хозяев, но группа предпочла расположиться на улице в тени деревьев. Командир, удобно устроившаяся на брошенных рюкзаках, теперь одним глазом следила за обносящими нижние ветки яблонь своими девчонками, а вторым приглядывала за махающей найденным в сарае заступом Марфой, по прозвищу «Кувалда». Ей, как самой сильной, обычно доставались все самые тяжелые работы и грузы. Впрочем, олимпийскому спокойствию этой женщины позавидовали бы и греческие статуи.
Отдыхали или работали разумеется не все, две двойки сейчас обнюхивали внутренности домов и вокруг них, пытаясь восстановить картину происшедшего, хотя особо ничего нового ждать от их усилий не приходилось – слишком типична была наблюдаемая картина, и опыт легко дополнял невидимые глазам детали. Командир, кстати, тоже совсем не бездельничала, а «несла боевое охранение», просто никто не запрещает выполнять задачу с максимальным для себя удобством.
За последние десять минут в картине мира ничего существенного не изменилось, только Марфа все чаще смахивала пот – поднявшееся практически в зенит местное светило – Гуачо жарил немилосердно. Неслышно подошла заместитель и, энергично потерев сорванное яблоко о рукав, отправила его в короткий полет. «Грязное яблоко, о грязный подол – чистый продукт», - прокомментировала она свои действия. Командир полюбовалась собственным отражением на боку плода и, с хрустом откусив приличный кусок, кивком скомандовала начать доклад.