Оставалось скрипнуть зубами и сжать кулаки, как-то подзабыл я, что все разговоры записываются и транслируются – «работа прежде всего», но… М-да, Петрович, оказывается - человек редкой деликатности.
- И что скажешь про эту фантастику?
- Кхе, ну фразу - «никто так не врет как очевидцы» - ты знать должон точно. – Дождавшись ответного кивка, мой эксперт подмигнул: - Так вот, девочка, почитай, и не врет…
Этому паразиту в театре бы играть – вон как паузу держит, но получив в ответ неодобрительный прищур, Петрович отодвинул в сторону не к месту возникшее желание повеселиться, и продолжил по-деловому:
- Периметр они прошли играючи. Не с профессионалами нашей технике тягаться, умный человек завсегда найдет как ее надурить, а тут разведка была – их ухватки. Не меньше взвода, правда половина похоже была не разведка, а обычный десант, такого и поставили перед входом - часового изображать. Два барака вырезали умело и без шума – спали уже все. Часовых у входов тоже сняли без вопросов. А вот дождевик он напялил, чтобы форму скрыть, да вот только никакого дождя-то и не было, девочка именно на это внимание обратила, хоть и сама не поняла.
Я подумал и кивнул – пока все сходилось.
- Когда парнишка просек, что его выпасли, начал действовать как учили – «быстро, смело и не задумываясь». Разведчик бы заговорил, отвлек, а этот… просто попер буром.
- И?
- Штыковому бою почитай уже лет семьдесят-восемьдесят не учать, да и рукопашному – только чтоб от пьяных бомжов отбиться смог, ну и для поддержу уверенности в собственных силах. Тьфу! – от избытка чувств Петрович даже плюнул на пол, но быстро взял себя в руки.
- Понятно, но к чему это?
- А к тому, что от нашего часового ему карабин остался, со штыком. Вот он и решил им поработать, оно и сподручнее, да и за ножом ему лезть – сначала плащ снимать надоть. Вот тока штыковой бой эт тоже фехтование, а оно, как любое искусство, тонкостей имеет выше крыши и дилетантов не терпит...
Петрович огляделся вокруг, но не найдя ничего подходящего, нырнул на вторую половину палатки, чтобы появиться назад со шваброй.
- Этот молокосос не знал, что когда в штыковую ходют, приклад положено к бедру прижимать, а не к бочине. Вот гляди, что будет, если по стволу в этом случае стукнуть – умные люди это рычагом называют. Собственный приклад впечатывается под ребра, а там…
- Капсула печени.
- Ишь, какие слова… Но и я тож такое знаю – «нокаут» называется. Каким бы крутым не был – боль сознание враз гасит. Да и убить так можно запросто, даже просто рукой по стволу ударив – рычаг, значится. Вот он и рухнул, девчонка-то лопаткой двинула, да со всех силенок.
- А второй?
- А вот второй был первому нечета. Матерый. Хваткий, все видящий и способный рассчитывать до миллиметров. Это его и сгубило. От ума глупостей ведь не меньше делают, чем по дурости. Этот вот в ближний бой полез.
- А зачем? Мог ведь нож метнуть, или выстрелить, у него-то бесшумка точно быть должна.
- За бесшумкой ему лезть далеко было, он же перед тем ножом работал… А метнуть, - Петрович отошел метров на семь и, присев на корточки, вытянул руку над землей, будто пытаясь найти пульс на шее лежащего человека. - Что скажешь?
- Желудок закрыт. Но шея и сердце – нет.
- В сердце бросать и в мужика не всякий решится – ну как по ребрам скользнет? А с женщиной это глухой номер изначально. Почему, сечешь?
- С этого ракурса – не понимаю.
- Кхе, молодежь… Сбруя, которую барышни на себе красоты ради таскают, она не то что нож остановит, не всякая пуля возьмет. Эти материалы помимо лифчиков, на подкладки под прессы холодной вырубки идут. Я ж говорю – опытный был. Не чета тебе.
- А в горло что помешало?
- А ничего, он и метнул. Да тока… любой человек горло защищает инстинктивно. Девочка лезвие штыком лопаты отбила, сама того не заметив, а я подобрал. Вот.
На стол ложится пластина метательного ножа – расширяющееся и утолщающееся к острию лезвие, длинный черенок хвостовика с обязательным отверстием.
- Вторым ножом он рисковать не стал – посчитал, что вблизи она ему не противник, сможет легко от лопатки уклониться. И прав был совершенно.