Стандартная официозная фраза в установившейся тишине прозвучала неожиданно зловеще.
***
Дверь в дом, где проходило совещание штаба сил самообороны, или сборище полевых командиров бандформирований – это смотря с какой стороны посмотреть, резко распахнулась, и наружу выскочил весьма крупный мужчина, прибывающий в крайней степени ярости.
- А вот … вам! Это моя делянка, и я там рулить буду! А кто на чужое место сунется, еще пожалеет! Сами б..ть проспитесь! У себя в хлеву командуйте, а в чужие дела не лезьте! – заорал он куда-то вглубь дома, потрясая кулаками, лицо от гнева стало темно-красным, казалось еще миг - и его хватит удар.
До того мирно кучковавшаяся во дворе охрана начала поудобнее перехватывать оружие и бросать настороженные взгляды по сторонам, прикидывая, кто за кого будет кого в каком порядке валить. Но возмутитель спокойствия повисшего взрывоопасного напряжения не заметил и, проорав еще несколько фраз в которых цензурными были только предлоги и междометия, со всей дури хлопнув дверью метнулся через двор к стоявшему поперек деревенской улицы коптеру. Чтобы под изумленными взглядами всех присутствующих, включая собственную охрану, которую он попросту забыл взять на борт, рывком бросить машину в небо – едва-едва избежав при этом столкновения со столбом, и оборвав натянутые поперек дороги провода.
Выписывая в воздухе заметные кренделя, видимо упрек насчет «проспаться» имел под собой все основания, коптер на бреющем понесся в сторону недалеких гор, резко дергаясь в сторону от каждого встречного дерева – автоматика как могла исправляла ошибки пилота.
- Ну Битюг дает! Мать его …! – из прозвучавших во дворе выражений это, пожалуй, было самое цензурное – остальные себя сдерживали меньше.
Молчали только вышедшие следом полевые командиры, да стоявший возле крыльца снайпер провожал машину глазом прицела. Едва Битюг появился на крыльце, он выхватил его из специального кармашка чехла своей винтовки и теперь увлеченно снимал им происходящее, будто обычной камерой не выпуская машину из перекрестия визора.
Едва коптер приблизился к первой сопке, ограждающей вход в ущелье, как снайпер незаметно двинул большим пальцем, переводя прицел в активный режим. Рядом с изображением появились быстро меняющиеся цифры дальности и красный транспарант предупреждения – «Радиодальномер в непрерывном режиме! Высокая вероятность обнаружения противником! Не использовать в боевой обстановке!».
Уже легшая на вираже машина будто споткнулась в воздухе и, вместо того чтобы обогнуть препятствие, беспомощно заскользила вперед, чтобы впечататься в бок сопки, а потом, все больше набирая скорость, покатиться вниз по склону, теряя импеллеры и части фюзеляжа. Самодеятельный оператор так и продолжал снимать эту трагедию, весьма профессионально удерживая изломанный корпус в кадре вплоть до того момента, когда он замер у подножия, и вверх на десятки метров взметнулся огненный факел – водород из поврежденных баков нашел себе путь на свободу.
Снайпер еще минут десять поснимал буйство этой огненной стихии, для пущего эффекта добавив к обычному изображению инфракрасную картинку – плавящиеся в радиусе трех десятков метров от центра катаклизма камни давали неимоверно красивую радугу цветов, а суетящиеся вокруг пожарища человеческие фигуры добавляли динамики и драматизма. После чего захлопнул крышки прицела и осторожно спрятал хрупкую технику в чехол.
- Ты понял, что произошло? – поинтересовались у снайпера с крыльца, где так и стояли столбами невольные зрители.
- Толком не присматривался. Счас перепишу с прицела на нормальный плеер и на хорошем экране посмотрим. Единственное что думается – провод на винт намотался. – И махнул рукой в сторону одиноко стоящего столба с висящими на нем обрывками проводов.