Это, ни много ни мало – биотехнологическая попытка создать тяжёлую металлургию. Зарождающееся сообщество явно начинает борьбу за те ресурсы, которые традиционно находятся в монополии государственной иерархии. Из-за чудовищной энергоемкости традиционных варварских способов добычи металла по-другому и быть не может, а тут сюрприз – низко энергетический способ получения материальных благ. Эффективней только добыча металлов в астероидах, но она-то точно под контролем госструктур.
Теперь зал не утихал долго. Впрочем, для того, кто может одновременно слушать два разных источника звука в разных точках и отсеивать любые посторонние шумы, такой кавардак обычное течение общего собрания – присутствующие перебрасывались репликами с единомышленниками через весь зал нисколько не мешая соседям.
- Значит кризис на завершающей трети, - хором резюмируют Кнопка и Корь, после чего следует обмен понимающими взглядами и Корь продолжает.
- Но биотехнологии – это что? Следствие слабости материальной базы или внешнее влияние?
Филин разводит руками.
- Установить не удалось, не хватает данных наблюдения. И вообще, это все даже не теория, это и до гипотезы не дотягивает. Так, рабочая версия, не более того.
Корь некоторое время качается из стороны в сторону, а потом кивком выразив благодарность докладчику, переходит к следующему вопросу повестки.
- Что у нас с хвостами?
- Накосячили. – отвечает Молчун, будто вбивая гвоздь в крышку гроба. Повисает мертвая тишина. Кажется, большинство забыло даже дышать.
- Про радиоизотопный анализ помним? – Смилостивился, наконец, Молчун, разом исчерпав свою словарную норму на полтора месяца вперед, и бросил недовольный взгляд на обмершего Филина.
Бедный глава группы аналитиков схватился за голову, пытаясь, то ли проверить что она еще на месте, то ли открутить нафиг. Смотреть на него было грустно.
- При создании, например – литьем, какого-либо предмета в его состав включается строго определенное количество радиоактивных элементов. Их изотопный состав в основном зависит от возраста планеты и уникален для каждой, - монотонно бубнит Филин строки какой-то лекции, всё ниже свешивая уши, - в частности изотоп алюминия с номером двадцать шесть, имеет период полураспада в семьсот тысяч лет. Образуется он в верхних слоях атмосферы при бомбардировке аргона космическими лучами. Его количество зависит от активности звезды и расстояния до нее, по его следам в разных геологических слоях, судят об изменении активности светила.
- А мы с какой планетки баночку местным подарили? – Почти мурлыкая спросила Корь, отвешивая Филину затрещину.
Не болезненную и даже не обидную, сама в ситуации виновна не меньше, а так – чтоб встряхнулся и перестал себя жалеть, инвалид умственного труда.
Но ответить тот не успел – Молчун как призрак материализовался возле стола руководства и положил на него злополучный предмет. Все уставились на качающуюся банку как загипнотизированные, не в силах отвести взгляд.
- Э-э-э-э… – только и смогла выдавить Ромашка.
- А он, вместо банки нанопорошок люминия полученный методом самоподдерживающегося высокотемпературного синтеза подложил. – Ответил вместо Молчуна его второй номер, Мурзик, - два дня на это грохнули, только чтобы все из местных материалов сделать. Так что – пускай теперь анализируют…
Группа хором вздохнула с облегчением – «Ну и Господь навстречу!»
***
«Кто же ты Молчун?», - думал Седой, отправляясь в свое логово, - «Социопат, не признающий никаких авторитетов и общественного мнения, превыше всего ставящий мнение собственное, но никогда при этом не ошибающийся. Ни в грош, не ставящий умственные способности окружающих, и готовый рискнуть жизнью, только чтобы исправить чужую ошибку, но так щадящий чужое самомнение, что при этом не смеешь даже на нее указать. Уже десяток раз спустил бы с тебя шкуру за забивание болта на прямые приказы, если б ты каждый раз не оказывался безнадежно правым, а я – идиотом.
Да и четко понимаю, что не поможет это, все окружающее влияет на тебя как погода на камень. Ничего не может проникнуть в душу снаружи.
Если сравнивать с камнем, то ты даже не алмаз - нефрит. Если по алмазу ударить молотком он разлетится на осколки, а вот если ударить молотком по нефритовой глыбе – осколками разлетится уже молоток. В тебе, как и в нефрите, слишком все переплетено, чтобы можно было найти слабое место».
«Одного боюсь», - подумал Седой, направляясь к чурбачку, заменяющему стул рядом с таким же основательным столом, - «Даже нефритовая глыба лопается при перепаде температур. Слишком ты безошибочен, мой мальчик, а ведь от случайностей невозможно застраховаться. Слишком сильным ударом может оказаться понимание, что и ты небезупречен. Жаль, но и помочь не вижу чем»