Сжав внутренние мышцы, Тейлор вытолкнула его наружу.
— Боже мой, во мне, кажется, ничего не осталось, — рассмеялась она.
— Я голоден, — заявил он, перекатываясь на спину. — Что ты скажешь, если мы закажем в номер бифштексы и шампанское?
— Звучит заманчиво, — игриво откликнулась Тейлор.
В ожидании ужина Энтони задал ей еще несколько вопросов о ее детстве, о том, тяготили ли ее воспоминания, и о Картере. Тейлор рассказала обо всем с предельной искренностью, и все воспоминания, которые она столько лет хранила в себе под замком, вышли наконец наружу. С ее плеч как будто свалилась непомерная тяжесть, и каждая фраза все больше и больше сближала ее с Энтони Франко.
Разрушая стены, которые она сама возвела вокруг себя за долгие годы, Тейлор поняла одну важную вещь: между ними существует единство духа, делающее Энтони Франко как бы продолжением ее самой. Они даже мыслили одинаково.
— На тебя реагирует так каждая женщина? — поинтересовалась она, уютно устраиваясь рядом с ним.
— Никогда не было ничего похожего, — покачал головой он. — Трудно поверить, но мне кажется, будто я знаю тебя тысячу лет.
Тейлор знала, что Энтони говорит правду, потому что она чувствовала то же самое.
Глава 12
Энтони отвез ее домой на такси в три часа утра. Тейлор сидела в машине совершенно обессиленная и ощущала приятную истому во всем теле после испытанной впервые за всю жизнь страсти. Время от времени ее блаженное настроение омрачала мысль о том, что Энтони улетает в Париж, но она утешала себя тем, что теперь неделя-другая без него не имеет значения.
— Я постараюсь управиться с делами за неделю, — пообещал он. — Две недели вдали от тебя — слишком долгий срок.
Только на следующий день около десяти вечера ей удалось наконец остаться наедине со своими мыслями. Майкл крепко спал, утомившись на футбольной тренировке в Центральном парке. Сегодня она была на тренировке вместе с сыном, потом они отправились в «Макдоналдс», чтобы съесть по гамбургеру, затем зашли в магазин спортивных товаров, так как Майклу нужны были новые наколенники. День выдался чудесный — утомительный, но радостный. Тейлор до самого вечера пребывала в легком возбуждении и была полна энергии. А теперь вдруг сникла и затосковала. Несмотря на усталость, она не могла заснуть и пыталась разобраться в своих чувствах.
Было же какое-то объяснение тому, что ей так легко и спокойно с этим человеком, тому, что ей не хотелось ничего от него скрывать, что она могла полностью раскрыться перед ним? Было в Энтони Франко нечто такое, что отворило в ее душе странные тайники, доступ в которые она до сих пор так ревниво охраняла.
Как он хорош, как деликатен, какое наслаждение она испытала с ним! Но как это могло с ней случиться после стольких лет? Никогда ничего подобного она не испытывала с Картером, но это еще как-то можно объяснить, хотя после него у нее были и другие любовники. Причем некоторые из них — по крайней мере ей так казалось — весьма неплохие. Они делали все абсолютно правильно — никакой спешки, никакой грубости, сплошная нежность и деликатность. «Значит, — решила она, — проблема заключалась только во мне самой».
Слава Богу, Джейсона в эти выходные не было в Нью-Йорке. Страшно подумать, что было бы, если бы ей пришлось сразу после Энтони встретиться с Джейсоном. Ей ни за что не удалось бы скрыть того, что произошло. Радость переполняла ее душу.
Через несколько дней, взяв себя в руки, она, конечно же, встретится с Джейсоном и сообщит, что между ними все кончено. Разговор будет не из приятных, но ведь через неделю вернется Энтони. Обхватив себя обеими руками, она стала думать о том, как все у них будет замечательно. Ее жизнь наконец-то станет полноценной. Ни о Картере, ни о связанных с ним проблемах она даже и не вспоминала. Хорошая вещь — развод. И весьма своевременная. Возникшее у нее чувство душевного покоя сохранилось на протяжении всего уик-энда и даже в начале следующей недели. Неожиданный успех в личной жизни в сочетании с профессиональным успехом придал Тейлор еще большую уверенность в себе. Хотя у нее и были кое-какие сомнения относительно предстоящего совещания с Гаррисоном Стоуном и конгрессменами из его комитета, в день совещания она не испытывала того нервного напряжения, которое обычно ощущала в подобной ситуации. Гаррисон Стоун поручил ей открыть совещание. Это задание имело решающее значение для ее дальнейшей карьеры, однако тот факт, что она впервые будет выступать в своей новой роли, нисколько ее не смущал.