На обеде я увидела Ника, который подмигнул мне, а я лишь улыбнулась ему. Сидящая рядом с ним девушка, заметив это, чуть не разорвала меня на кусочки своим огненным взглядом. Хотя, не могу не признать, что меня это, в некоторой степени, только позабавило.
Выхожу из колледжа и иду по кампусу в сторону общежития, которое находится неподалёку. Что очень удобно. Слышу позади себя чьи-то быстрые шаги и не успеваю обернуться, как меня хватают за руку. Поворачиваюсь и вижу того самого Ника.
Высокий парень, с тёмно-русыми взъерошенными, торчащими волосами. Грубые брови немного темнее волос, небольшая родинка около верхней губы, контур которых чётко виден из-за их припухлости и нежно-розового цвета. Скулы делают выражение его лица более мужественным и выразительным. Белоснежная улыбка, как у голливудских звёзд, которая может заинтересовать абсолютно любую девушку, но только не ту, которая пережила смерть самого любимого человека. И наконец, самая главная достопримечательность его внешности - это разноцветные глаза: правый - светло-зелёного, как оливки, очерченный едва заметным серым контуром, а левый - голубой, как чистое прозрачное озеро. Несмотря на паршивый характер этого человека, он обладает уникальными глазами, их блеск напоминает огни ночного города, такие яркие и такие сияющие! Николас наделён природой статностью, стройностью и хорошим телосложением, к последнему, возможно, он приложил немало усилий. Я бы не сказала, что он выглядел, слишком перекаченным. Нет. Но по фигуре понятно, что он немало времени проводит в зале или занимается каким-либо видом спорта.
- Чего вам надобно, сударь!? – улыбаюсь, гордо подняв голову.
Это прозвучало так, будто бы мы в старом фильме или книге, которые я очень даже люблю. Особенно в праздничные дни. Что касается фильмов - мы всегда садились с папой и Дэвидом - моим парнем - и включали какой-нибудь. Папа сумел взрастить любовь к фильмам - это одна из тех ценных мелочей, которая объединяла нашу маленькую семью. Дэвид не любил смотреть фильмы 90-х, но зато любил смотреть на меня, когда я смеялась во весь голос или плакала. Мне это льстило. Но даже тогда праздники, напоминали мне о неполноценности нашей семьи, о том, что все в эти дни счастливы, кроме меня. Мне приходилось притворяться, что мне нравятся праздники. Ради близких я готова припрятать своё эго в дальний ящик, и пожертвовать своими интересами.
Должна сказать, он не растерялся.
- О, преподобная леди, если вы выделите для меня бесценное время и позволите сказать, – он падает на одно колено, но не касается земли, явно не хочет пачкать свои джинсы. – Если вы будете ко мне многомилостивы…
- Вставай, велика моя доброта к тебе.
Люди, проходящие мимо, удивлённо разглядывают нас, и это вызывает во мне робость. Ник помотал головой в разные стороны. Жест напоминающий, что мы оба ненормальные. Ну, не зря же я посещала психолога три раза в неделю!
- Позвольте продолжить? – от его чистой и искренней улыбки очертания скул видно ещё лучше.
- Ах да, продолжай! – небрежно машу рукой.
Николас встаёт, отряхивая джинсы, которые даже не коснулись пола.
Вот чистюля.
- Пошли сегодня на вечеринку? – его тон заметно переменился.
Меня вдруг заполнили самые лучшие воспоминания моей жизни. Самые яркие моменты с вечеринок и долгих прогулок по ночам с лучшим человеком на Земле. Да, я не была такой уж примерной.
- Как по-современному, – скривилась я, пытаясь отогнать грустные и в тоже время самые счастливые времена.
Он откашлялся. Придавая своему голосу большей уверенности.
- О, прекраснейшая леди, имею ли я хоть какую-либо возможность попросить Вас об одолжении… Изволите ли Вы, милая леди, пригласить вас на вечер…, на бал - поправляет он себя. – Может быть, там я смогу искупить вину за свой необдуманный проступок, который будет причинять мне сердечную боль всю жизнь, если Вы не сможете великодушно меня простить. Понимаете, леди, я весь день размышлял о страданиях, причинённых вам, и решил не упустить возможность ещё раз принести извинения.
Я не могу не рассмеяться. Слышать от такого грубого парня эти слова - невероятно. Но мне понравилось, хотя это было мало похоже на то, как говорили в XVII-XIX веках, но ведь он постарался.