Когда ко мне в следующий раз вернулось сознание, я почувствовал на себе влагу. Ощутил на губах ее вкус. Слезы.
— Это я виновата, — сдавленно произносил будто бы все тот же, но совершенно другой голос. — Я не должна была его ни о чем просить…
— Не казни себя, — возражал стоящий чуть дальше мужчина. — Он бы не стал тебя ни в чем обвинять. Давай все же надеяться на лучшее.
Сослагательное наклонение мне не понравилось.
Звук тихих рыданий — и дальше ощущения снова резко оборвались.
— Забудь про него! — жесткая, властная интонация взрослой женщины. — Кто он такой? Уж точно тебе не пара. Тебе лучше уйти отсюда.
— Мама, он спас твоего сына! Прояви хоть чуточку благодарности!
Молчание. После него старшая леди смягчилась:
— Да, найт хороший молодой человек, с этим я спорить не стану. И все же ты должна забыть о своих чувствах к нему. Ты еще поймешь, что они не были настоящими.
Секундное напряженное молчание — и непривычно резкая для нее реакция.
— Позволь мне самой решать, что для меня настоящее, а что нет. Хватит. Не видишь, он спит.
«Вот и все» — неожиданно для меня самого пронеслась в голове впервые за долгое время облаченная в словесную форму мысль.
В какие-то моменты, когда меня начинало разрывать изнутри, я кричал, все еще не понимая, что происходит. Разум, кажется, отказывался работать. Я не желал показывать слабость, хотел остановиться, но это было выше моих еще не восстановленных сил.
— К нему возвращается чувствительность, — констатировал не знакомый мне спокойный человек. Его уверенность внушала спокойствие и мне. — Это хороший знак. Найт. идет на поправку. Но будет еще…
Расслышать окончание фразы мне так и не удалось: меня снова стремительно окутывала уже такая привычная черная тень.
Потом было больно. Временами — очень, но в такие моменты я почти сразу же отключался. Среди причудливой череды гробовой тишины и сплошного звона в ушах тихие разговоры начинали угадываться все отчетливей и отчетливей. Люди находились уже несоизмеримо ближе ком мне: их голоса перестали раздаваться будто бы из параллельного Мира.
— У меня есть снадобье, которое должно помочь снять боль, но это все-таки Магия Заката… — обладательница голоса была погружена в раздумья.
— Хоть какая-то надежда.
— Милая, ведь папа и Оринделл уже говорили тебе. Не нужно себя осуждать. Ты все сделала правильно и ни в чем не виновата.
— Линн, он… поправится? — судорожный вздох.
— Да. Если найдет, ради чего жить.
Пронеслось несколько секунд, минут или даже часов.
— Альвер, приходи в себя, пожалуйста. Я же… я же… если я для тебя хоть что-то значу.
Последним ощущением стало обжигающее тепло от целующих мое лицо нежных губ. И видения, одно за другим, одолевали мое слабое, затуманенное сознание.
Когда ко мне вернулась способность двигаться, я все еще был в бреду. Не понимая, что и зачем делаю, опираясь на ослабшие руки, я с огромным трудом сел на кровати. Каждое движение болезненно отдавалось в перевязанной какими-то пахучими тряпками груди.
В окно, словно ненавязчиво интересуясь моим здоровьем, светили две луны — третья же скромно притаилась за единственным на небе облачком. В темноте, которая из-за ярких спутников не казалась кромешной, верхушки высоких деревьев, легонько покачиваемые ветром, представлялись сказочными великанами, собравшимися навестить тяжело раненого мага.
Ночь… но какого числа? Какого месяца?
Все это неопределенное время я находился в комнате, которая за не особо продолжительный период службы в страже уже успела стать моей. На тумбочке горой лежали книги, бумажки, несуразные забавные рисунки — и все это не имело ко мне никакого отношения. Кто-то из обитателей замка провел рядом со страшно околдованным мной множество тяжелых часов.
Я не знал, о чем я думал. Скорее всего, не думал вовсе: перед глазами все еще стояли удивительно реалистичные картины чьих-то несбывшихся, отмененных судеб. Одно, всего одно ласковое, но настойчивое слово самой нужной женщины — и я бы безропотно вернулся обратно в постель, вскоре снова провалившись в глубокий сон.
Но на этот раз я в комнате был один, и останавливать меня, не способного рационально мыслить, было просто некому.
Со стороны напоминая лунатика, я механически поднялся на ноги и тут же от боли чуть не упал обратно. Судорожно схватился за тумбочку, все-таки не упал, закрыл глаза и отдышался. Смог пересилить себя. Небольшая победа теряющего сознание мага. Логически она была вовсе не нужна и даже вредна, но предательница логика решила меня покинуть в самый сложный момент.