И, к моему великому облегчению, улыбнулась. Значит, никаких обид. Просто прекрасно. Иначе я бы чувствовал себя последним идиотом и в панике пытался соображать, как сказать ей хоть что-нибудь приятное.
Она же скользила по мне очень знакомым хитрым взглядом, а я расплылся в улыбке в ответ и как ни в чем не бывало продолжил свою неуклюжую речь:
— Вот только я хотел сказать, что врач в твоем лице мне очень даже нравится, а ты уже выдала новую порцию информации для восхищения. Где же мне за всем поспеть?
Усмехнувшись и — неужели чуть покраснев? — девушка отвела взгляд.
— Прости, был неправ, — добавил я. — Ты все-таки умеешь смущаться.
— Просто ты, хитрый лис, умеешь смущать, — Сай снова открыто смотрела на меня. — Тебе полагается приз, а то такое случается нечасто.
— Какой приз? — заинтересовался я.
Пока я с любопытством за ней наблюдал, Сайонарис сделала вид, что сильно задумалась — к слову, весьма убедительно. Кажется, в ком-то умирает великая актриса…
— Пожалуй… — наконец заключила она. — Позволю тебе завтра выйти из замка. Может быть.
Два последних слова, рушащих всю идиллию предыдущих вдребезги, она добавила с изрядной долей ехидства.
— Сай, тебе кто-нибудь говорил, что ты маленький тиран? — невинно поинтересовался я.
— Врачу иногда приходится быть тираном, — неожиданно серьезно проговорила Сайонарис и, тут же сменив выражение лица, легонько хлопнула меня по плечу. — Если уж ты начал безостановочно шутить и даже делать мне комплименты, то ты либо неизлечимо болен, либо, напротив, уже практически здоров. Буду надеяться на лучшее — и тебе того желаю.
Когда она встала, намереваясь тихо и незаметно выскользнуть за дверь, мне тоже пришлось в кои-то веки принять вертикальное положение: отпускать прекрасную собеседницу и оставаться в гордом одиночестве не очень-то соответствовало моим желаниям, но удерживать ее мне не позволяла вдоволь выспавшаяся за время бездействия совесть. И без того очаровательная рыжеволосая ведьма потратила кучу времени и сил на какого-то меня, так что уговаривать пожертвовать драгоценной личной жизнью еще больше было бы в высшей степени некрасиво — поэтому мне пришлось запихнуть свои желания в самое что ни на есть потаенное место.
— Сладких снов, найт Альвер, — обворожительно сверкнув яркими глазами, сказала Сай и обожгла мне щеку легким поцелуем.
Развернулась и тихо вышла, так и не обернувшись.
А я сильно разозлился — сам на себя.
Как, ну как Сайонарис Безликая может быть вылитой Мелори Арвейм?
Это не может быть она. Нет. И чего же ты, пародия на принца на белом коне, вообще стоишь, если начинаешь смотреть на другую?!
Аппетитный завтрак сиротливо ждал моего пробуждения на тумбочке — похоже, уже пару часов как.
Сначала я потряс головой и попытался заново осознать все, что со мной за последнее время успело произойти. Указанный процесс занял никак не менее нескольких минут: то ли все события и вправду плохо укладывались в голове, то ли я под необратимым воздействием множества причин стал необычайно тормознут.
Впрочем, неважно.
Важно то, что я в конце концов все же сумел выйти из замка, предварительно умяв чуть ли не всю столь любезно принесенную мне еду. Разумеется, выходить мне пока что никто не разрешал, но когда это вообще я слушался заботливых указаний других людей, когда как сам являюсь полноправным обладателем собственной дурной башки и целого комплекта грабель, на которые еще наступать и наступать, в придачу?
Пока я гордо шествовал по пустынной тени будущего Арвейма, его хозяйка так ниоткуда и не выпрыгнула, поэтому возмущенно возвратить бунтующего меня в постель было просто-напросто некому. А жаль.
То есть, жаль, что Сай так ниоткуда и не выпрыгнула. А ведь у нее было множество великолепных шансов, число которых я так и не смог нормально сосчитать: будто бы специально для того предназначенные, двери то исчезали прямо из-под моего носа, то снова появлялись в самых неожиданных местах. Вплоть до самой середины коридора, где и стены-то никакой не наблюдалось — весьма любопытный феномен Древнего Мира.
Кхалгар встретил незваного гостя лучезарными улыбками двух сияющих солнц. Немного прищурившись и весело помахав в ответ, я направился: куда — уже совершенно другой вопрос, требующий для обдумывания немало умственных усилий, которые я в тот момент не особо жаждал прикладывать.