Название приобрело и еще одно, символическое значение: с тех пор королевская семья отрекалась от своей настоящей фамилии и принимала фамилию Элринг, чем подтверждала свою неразрывную связь с народом и обязанность служить ему, правя мудро, честно и справедливо. Правители и их супруги, наследники и наследницы, принцы и принцессы таким образом давали своеобразную нерушимую клятву.
И дать такую клятву могли не только кровные родственники: предложение принятия фамилии Элринг стало высшей государственной наградой, которую имел право вручать исключительно действующий король. Обычные люди, сослужившие Отечеству огромную службу, будь они хоть из крестьянской семьи, вполне могли стать полноправными родственниками правителя и даже, в случае чего, претендовать на престол.
Подобные законы в очередной раз доказывали, что в нашей стране в первую очередь учитывается не происхождение и наличие в венах голубой крови, а личные заслуги человека, его способности и знания. Подтверждением этому служили и звания магов «найт» и «нат», которые иной раз ценились выше, чем аристократические «сэр» и «леди», просто потому что указывали на талантливых, умелых магов. И совершенно неважно, в какой семье такой человек родился.
Шло время, то и дело менялись кровные династии, однако фамилия, полученная народом клятва, оставалась всегда одна. И в моем времени точно так же правили Элринги — похоже, эта прекрасная, устраивающая всех традиция никогда не собиралась устаревать.
В восемьсот двадцать первом году Эры Сверхновой на престол взошел стодвадцатилетний Ровен Элринг, сын любимого всеми короля Дайлина. За прошедшее время молодой правитель зарекомендовал себя исключительно положительным образом: принимал решения обдуманно и разумно, прислуживался к словам других людей, но никогда не был марионеткой в чужих руках и сразу же жестко отсекал все попытки советников и аристократов взять его под свой контроль.
Что его невестой была Мелори Арвейм, представительница одного из самых влиятельных, известных и старейших аристократских родов, пока что знал ограниченный круг лиц: никто раньше времени не хотел распространяться и пускать слухи. Что было весьма полезно, потому что леди, по всей видимости, замуж не собиралась, о чем и намеревалась аккуратно сообщить на сегодняшнем грандиозном приеме.
Итак, прошло несколько дней. Произошедшую на вторые сутки проверку на профпригодность я даже не провалил. Напротив, держался стойко и прошел ее на удивление успешно. Дело было так. Мой нынешний начальник, найт Менрин, пожилой и явно сильный маг с умным и цепким взглядом, попросил меня продемонстрировать пять боевых заклинаний, думая над каждым не дольше секунды, с чем я с легкостью справился: по сравнению с варварскими, издевательскими методами обучения найта Рифарда это упражнение казалось уровнем средней школы, хотя, на самом деле, для кого-то могло представлять немалую сложность. В этом я отдавал себе полный отчет.
Оринделл, оказавшийся добровольным участником организации охраны замка, продолжал косо и недоверчиво на меня поглядывать, но я только обезоруживающе улыбался, глядя в знакомые золотистые глаза своего шефа и друга. Такое неагрессивное поведение действовало правильно и некоторым образом его смягчало — на время. Что уже оказывалось внушительным достижением.
Но где-то на заднем плане маячили неизвестные мне «они» — группа людей, которая как раз-таки ни при каких обстоятельствах не должна догадываться о связи найти Рифарда и лорда Оринделла.
Ох, что же вы скрываете, шеф?
А лучше спросить — что же вы скрываете на этот раз?
— Альвер, помоги-ка? — попросил меня Рональд, маленький светловолосый парень, сын одного из слуг, который не совсем добровольно помогал готовить бальный зал к приближающемуся торжеству.
— Привет, Рон, — улыбнулся я, пролевитировав стол на его законное место.
— Спасибо! — благодарно воскликнул мальчик и умчался за новой партией предметов интерьера.
Я участвовал в этом безобразии, потому что хозяева попросили охрану, то есть нас, помочь слугам готовить зал. Теперь я бегал туда-сюда по замку, периодически перетаскивая разнообразную мебель с этажа на этаж. Время медленно плелось к полудню, и зал, пока что выглядевший довольно пусто и скучно, постепенно наполнялся всевозможными бытовыми предметами и окрашивался в красивые цвета.