— Разумно, — Фрейзер понуро закивал, глядя в пол.
— Имя скажешь?
— Освальд Грондфорд. Бизнесмен. Держатель контрольного пакета акций международной транспортной компании.
— Я, почему-то, не удивлена, — хмыкнула Киран.
— Ты знаешь его?
— Франческа уведомила. А ты как на него вышел?
— Я читал дело. Говорил с работниками фирмы и кафе, чтобы понять, связан ли звонок Урсуса с его смертью, или в кафе завелся маньяк, который травит в принципе неприглядных ему людей, и отравление Николаса не связано с его деяниями. Оказалось, Грондфорд нумизмат. С помощью технического одела мне удалось попасть в Даркнет, отыскать нужную монету и засечь ID пользователя. Регистрация произведена в интернет-кафе, расположенного рядом с домом Гронфорда. Там я его и выследил. Потом пришел в офис с обвинением. Получил отпор. И сейчас в Даркнете нет никакой информации, ID удален. Рэй получил ордер на обыск квартиры и офиса. Улик против него у нас нет.
— Бен! — Продолжая кутаться в плед, Эрил подошла к канадцу. — Ты должен понимать, что в этой стране многое решают деньги. — Она сменила гнев на милость. — У него нехилый штат адвокатов. А как думаешь, сильно присяжные будут радеть за преступницу, объявленную в международный розыск за воровство и убийство, или за курьера неудачника, когда на другой чаше весов толстосум, который делает откаты государству со своей деятельности, чтобы его не трогали?
Фрейзер озадаченно вскинул брови.
— Да-а-а-а… Не удивляйся. Это нормальная практика во многих государствах с развитой бизнес структурой. Откаты бывают гораздо больше заработной платы чиновника. Грязные и легкие деньги всегда привлекают людей. Теперь подумай и скажи мне, чего ты хочешь: правосудия или возмездия? Только будь честен перед самим собой. Я помогу, но мне нужна конкретная задача.
После этих слов Бентон напрягся всем телом, снова тяжело задышал и сжал ладони в кулаки.
— Возмездия, — глухо проговорил он, понизив голос. Глаза его потемнели, на лице отразилась злоба. Если бы он употреблял спиртное, то сейчас наверняка надрался бы в хлам. Но нет, констебль Бентон Фрейзер был убежденным трезвенником и в данном конкретном случае очень хотел поговорить с Эрил, потому что в дневнике отца, повествовавшем о его подвигах в горах Юкона, не было ни слова о продажных чинушах и о том, как объяснить женщине, которая нравится сейчас, почему переспал с женщиной, которую любил когда-то очень давно и продолжает мстить за вторую, которой уже нет на белом свете, руками первой.
Эрил измождённо моргнула и кивнула. В голове закрутились шестеренки, рождая план действий.
«Возмездие», — пронеслось в голове.
Бентон знал, что она понимала его, всегда искренне и бескорыстно поддерживала, заступаясь за него и Рэя каждый раз, когда они с чем-то умудрялись напортачить. В своем оригинальном стиле с множеством порицаний, но, все же… Ее любил и уважал весь участок. И, что греха таить, именно ее голос он хотел услышать, чтобы отпустило там, в холодном подземелье метро и слышал в состоянии гипноза. Только не желал делиться этим ни с кем. Чтобы этот голос продолжал греть изнутри и придавать уверенности в том, что все наладится.
— Прости, — выдавил он. — Я не должен был… С ней…
— Зачем ты все это сейчас затеял? — Эрил провела гостя в кухню и усадила на стул в кухне, подбоченилась одной рукой, а второй оперлась на столешницу обеденного стола. Плед благополучно стек на пол, оставив ее в красной клетчатой пижаме. Она мельком взглянула на кусок зеленой материи.
Бентон жалостливо смотрел на собеседницу.
Киран закатила глаза и повела головой.
— Ты… Черт, Бен! Зачем? Почему сейчас? — Майор снова начала злиться и повысила голос. — Ты понимаешь, что своими откровениями ослабляешь меня? Я не хочу сейчас думать ни о твоей интрижке с Викторией, за которую ты всё еще хочешь расквитаться, ни о твоих терзаниях совести, ни о своем отношении ко всему этому! — Она описала в воздухе круг. — Пожалуйста, иди домой! — умоляюще проговорила Эрил. — Хочешь крови, будет тебе кровь! Реки крови!
К своему дому Бентон протопал приличные три мили. Куртка согревала, но его била нервная дрожь. Он посмотрел наверх, оценивая высоту здания, выдохнул густую струю пара в холодную ночь и вошел в парадную. Приподнял шляпу, здороваясь с консьержем и побрел к лифту. Вечер не оправдал надежд на мирный диалог, но оказался плодотворном, за что ему было непомерно стыдно.