— Он целился в Викторию, но попал в Бена… Тебя не уведомили в этом происшествии?
— Видимо, это единственное, в чем меня не уведомили. — Ковальски покосился на тело через плечо. — Нужно вызывать медиков. Похоже на самоубийство.
Врач из ближайшего госпиталя прибыл незамедлительно. Священника попросили на всякий случай удалиться, предварительно взяв с него письменные показания. Пака специалист осматривал труп, Рэй обратил внимание на то, что гильзы от патрона нигде не нашлось. Тогда он поставил в известность напарников о своем подозрении и решил осмотреть колонны центрального нефа* и боковые нефы на предмет обнаружения пули. Отверстие в одной из колонн нашел Томас. Но пули в нем не оказалось. Под колонной тоже. Джек высказал предположение, что священник по неосторожности мог ногой отшвырнуть ее в сторону, после чего детективы обыскали все вокруг. А не найдя, вызвали криминалистов, и уже судебного медика, так как самоубийство Виктории Меткалф попало под большое сомнение. Приход вместе с кладбищем обнесли желтой лентой и возбудили уголовное дело.
Пастора Хоруэя снова вызвали для дачи показаний, где он под присягой заявил, что никакой пули не видел и позвонил в полицию сразу, как только обнаружил тело.
По возвращении в участок, Рэй поднял досье Виктории и позвонил майору Киран.
***
— Добрый день, босс! — поприветствовал он.
— Добрый… — выудив из кармана драпового пальто мобильник, ответила Эрил.
— У меня две новости, хорошая и плохая. Можно я начну с любой, чтобы вас не нервировать? Все равно вам обе не понравятся.
— Можно, — безразлично разрешила Киран.
— Хорошая новость заключается в том, что мы нашли барышню, за которой охотился целый интерпол за проделки в нашем городе. Плохая — она мертва.
— Причина смерти?
— Выстрел в голову, мэм. Предположительно, самостоятельный.
— Дело закрыто, получается… Зачем звонишь тогда?
— Нет, мэм, дело стало еще более таинственным. Я был на месте обнаружения трупа. Это часовня Горацио Мэй на кладбище Розхилл. Все обставлено так, будто она сама пальнула себе в голову, но ни гильзы, ни пули мы не нашли. Криминалисты прочесывают местность, ищут следы, улики и все, что может помочь нам в расследовании.
— Отправляй тело в морг Бюро судебно-медицинской экспертизы. Я приеду, как только освобожусь. — Эрил оглянулась на закрытую дверь судебного психиатра. — Скинь мне снимки тела и досье.
***
Тем временем в кабинете врача.
— Итак, молодой человек… — Доктор Нильсен села в свое кресло. — Меня зовут Эльза Нильсен. Как я могу к вам обращаться?
— Молодой? Спасибо за комплимент, конечно, — надменно ухмыльнулся констебль. — Вам не нужно знать мое имя. — Он откинулся на спинку стула для посетителей. — Это слишком опасно.
— Для меня или для вас?
— Банальное «если я скажу вам как меня зовут, мне придется вас убить».
— А вам приходилось убивать?
— Любой полицейский в своей жизни кого-то убивал…
— Значит, вы из полиции, — заключила Нильсен, что-то записывая в открытом в начале разговора блокноте.
— Конечно, — согласился Бен, закинув ногу на ногу, и обхватив колено сомкнутыми в замок руками.
— Вы работаете под прикрытием?
— Даже если и так, я не имею права об этом говорить. Если вам принципиально обращаться ко мне по имени, зовите меня Бентон Фрейзер.
— Хорошо… Но вы не он? — Эльза оторвалась от записей и внимательно посмотрела на пациента. Тот отсутствующе глядел на нее стеклянными глазами, находясь в некоем ступоре. Так продолжалось с полминуты, потом пальцы его разомкнулись, во взгляде показалась осознанность, а вместе с ней тревога.
— Конечно нет! Я Роберт Фрезер, — выпалил собеседник и, спохватившись, сел, как подобает воспитанному джентльмену. — У вас есть оружие?
Доктор Нильсен заинтриговано качнула головой.
— Его нужно убрать, пока он не добрался до Бентона! — заговорщицким тоном проговорит мужчина, подавшись вперед. — Этот мерзавец убил меня, а теперь примется за моего мальчика! Он еще так молод! У него такие перспективы!
— Какой мерзавец? — Эльза начинала понимать, с чем имеет дело, но хотела удостовериться.
— Он был моим напарником, я доверил ему свою жизнь, а он ее отобрал!
— Кто «он», мистер Фрейзер?
Но ответа не последовало. Бен снова затих, склонил голову к груди и зажал ладони между колен, а когда пришел в себя, положил одну руку на подлокотник, раздвинул стопы, на женский манер оставив колени сомкнутыми, и пересел к одной стороне кресла, наматывая на палец второй руки невидимый локон.