— Но тебе это не нравится?
— Ты провела всю зиму, глядя в одну точку и вцепившись в эту… вещь, — мрачно сообщает Кайт, открывая перед ней дверь. Кайа выходит в коридор, невольно щурясь от яркого солнца, едва ли не выжигающего всё вокруг своими лучами. Кайа и забыла, насколько солнце тут бывает… неприятным. Хотя ещё не так давно, в снегах Нахоша, ей казалось, что она готова отдать что угодно за солнце и тепло. Зря, как оказалось. Впрочем, солнца и там хватало — Кайа вспоминает слепящий, искрящийся под лучами солнца снег и морщится. — Как, по-твоему, я должен реагировать? И что с тобой было?
— Я не знаю, — честно отвечает Кайа, стараясь прогнать воспоминание о темноте, багровых отсветах и изогнутых в предвкушающей усмешке губах. Это не то, о чём хочется вспоминать. Тем более, что Кайа понятия не имеет, что это такое было, и какое к ней может иметь отношение. Все эти странные видения, что преследовали её, как теперь выяснилось, на протяжении целой зимы… Тем более, что чем сильнее она пытается сосредоточиться на них, тем менее чёткими они становятся. Так что не стоит и думать о подобном. — И что насчёт…
— Я ничего не слышал о них с того момента, как мы расстались в Могильнике, — правильно понимает оборванную на середине фразу Кайт, с досадой отбрасывая с лица слишком длинную прядь, вспыхнувшую на солнце ярко-красным. Только сейчас Кайа обращает внимание на то, что Кайт отрастил волосы. Теперь они спускаются ниже лопаток и прикрывают изуродованную клеймом половину лица. Причём он и сам ещё, как видно по его жесту, не привык к новой причёске. Может, стоит обратиться к магу, чтобы тот скрыл следы от клейма? О, нет! Кайт ни за что не согласится на подобное. Да и магов в Исвере нет. Только жрецы. А они неспособны сотворить такое. К тому же дело даже не в этом — Кайт попросту не позволит стереть следы, оставленные врагом. До тех пор, по крайней мере, пока не отомстит. — Но, полагаю, что они тоже могли успеть сбежать.
Кайа кивает, останавливаясь перед дверью, ведущей, насколько она помнит, в гостиную. Малую — как и полагается флигелю, разумеется. Кайа уже отсюда слышит, как негромко переговариваются мама, Лекки и кто-то ещё. И решиться войти не хватает духу. Кайт ободряюще улыбается и толкает двери…
…Позже, лёжа в постели, Кайа прокручивает события этого дня и не может понять, что же именно ей кажется во всём этом неправильным. Настолько неправильным, что хочется кричать в голос. И сбежать подальше от этого места и от этих людей. Почему…
Мама встретила её так, как всегда это делала. Обняла и не задала ни единого вопроса, пока Кайа сама не решилась рассказать. И лишь выслушав до конца историю, которую они с братом, практически не сговариваясь, предоставили, мама задала несколько вопросов. Которые, как и всегда, заставили пересмотреть собственные поступки. Да, Кайа готова признать теперь, что в своём желании отомстить, она забыла о многом. Например, о том, что всё это — не то, на что стоит тратить время. Мама права, но… Но как принять то, что Йо, по вине которой Кайт теперь вынужден жить с безобразными шрамами на теле — и не только, но в то, насколько Йо ранила его сердце, Кайт не пожелает посвящать даже свою сестру-близнеца — преспокойно живёт в Кепри и собирается замуж за Кэллара?! Хотя в свете всего произошедшего думать о сыне хагенн Чейр как-то даже… неуместно. Словно бы это… неправильно? Кайа запускает руку под подушку, прикасаясь к твёрдой обложке Книги. И чувствует, как успокаивается. Пусть и немного. Да. Как принять это? И то, что по вине всё той же Йо саму Кайу едва не… Она морщится, не желая додумывать мысль. Переворачивается на бок и смотрит на едва различимые в южной темноте ночи очертания ветвей за частично раздёрнутыми занавесками.
И что делать теперь? Кайа вздыхает, пытаясь понять, почему же неправильно. И что именно неправильно во всём этом? Не считая странного поведения Дайла, конечно, но с этим пусть разбирается Кайт — Дайл ведь именно его личный слуга?
И почему кажется, что присутствие ведьмы и Лио упростило бы всё? Как будто бы бродяга, нацелившийся на Книгу, и его так называемая сестра — то, без чего картина мира внезапно кажется неполной. Неправильной.
Опять это слово!
Кайа перекатывается на спину, вытягивает руку вверх, пытаясь рассмотреть её в темноте. Не выходит. Даже для таких чувствительных к мельчайшим крупицам света глаз, как у чистокровной исверки. Она растопыривает пальцы, думая, что надо бы попытаться заснуть — Лекки обязательно разбудит её ещё до рассвета. Ну, не она, так мама. Но в любом случае поспать Кайе точно не дадут. Она ни капли в этом не сомневается.