В этот момент Громадин все вспомнил. Эти воспоминания ему совершенно не понравились, они ощущались дурным сном. От этого стало горько. Проклятый Посвященный оказался трижды прав! Илья убедился на собственной шкуре, что жизнь в грезах оказалась не такой уж и плохой, в сравнении с той странной жизнью, которую ему предстояло вести теперь.
— Как ты? — Снова спросил Тим.
— Нормально, — проскрипел Илья. — Где этот урод?
— Не беспокойся, он не опасен, — усмехнулся Тим. — Хорошо там было?
— Хорошо… А откуда ты знаешь? — Удивился Громадин.
— Знаю, — коротко бросил Тим.
Глава 20
Илья с большим трудом возвращался к жизни, голова нещадно болела, тело плохо слушалось и соображать было трудно. Если представить неудачное пробуждение после дневного сна и умножить это все раз в десять — можно приблизительно понять, как чувствовал себя Громадин.
Кое-как поднявшись при помощи друзей, Илья, напрягая зрение, увидел тело Посвященного, бездыханно лежавшего в стороне.
— Он того? Все? — спросил Илья.
— Нет, живой, — отмахнулся Семен, стоявший рядом с телом.
— Как вы узнали, что я здесь?
— Сон приснился, — запросто ответил Тим, — очень реалистичный и подробный. Я проснулся с четким пониманием где ты и что тебе нужна помощь и… вот мы здесь.
— Сон… — пробормотал Илья.
Все больше странностей окружало Громадина, какие-то необъяснимые события, случайности. Неужели это обратная сторона его новых способностей? Или последствия знакомства с Тимом, оказавшимся богом? Снова одни вопросы без ответов. Хотя бы на некоторые ответы можно было поискать прямо сейчас:
— Что это было, как думаешь? Мои таланты или твое всемогущество? — Поинтересовался Илья у Тима.
— Все сразу. Но до всемогущества мне пока далековато…
— Ладно, хорош трепаться! — Встрял Семен. — Давайте этого кончать и пойдемте досыпать, а завтра валим отсюда.
— Зачем его кончать? Приведем к Доминиону, пусть развлекаются с ним, мы им, если помнишь, еще архив с информацией должны. — Ответил Тим.
— Ага, чтобы он ими помыкал? — Удивился Семен.
— Он больше никем помыкать не сможет, — загадочно отозвался Тимофей.
— Что ты темнишь? — Вспылил Семен. — Говори уже, что тебе опять стало известно?
— Все.
— Что «все»? Ты можешь по-человечески говорить, а? — Продолжал нервничать Семен, очень уж он не любил просыпаться среди ночи и от этого его характер делался совсем невыносимым.
— Все, Семен, означает ВСЕ. Слияние произошло. Я обладаю своими знаниями в полной мере снова.
Сергий не раздумывая бухнулся на колени и сделал земной поклон. На этот раз Тимофей не стал его останавливать, а просто бросил взгляд на коленопреклоненную фигуру и оставил без комментариев. Илья, как мог в темноте, пристально вгляделся в лицо бывшего Тимофея: действительно, его взгляд опять стал другим, ему показалось, что даже черты лица немного изменились, приобретя аристократичность и утонченность, а выражение лица стало всепонимающим и отстранённым.
— Как нам теперь к вам обращаться? — Илья сделал попытку встать на колени, но был остановлен жестом Тимофея.
— Меня зовут Эйлин, но лучше зовите меня Тимом, как раньше. Так нам будет удобнее взаимодействовать. Я помню все наши совместные жизни, пусть вы их и не знаете, я многим вам обязан, но буду обязан еще больше. Вы поможете мне вернуть мою силу и наказать того, кто лишил меня её. — Голос Тимофея звучал иначе, в нем появилась властность, уверенность.
У Ильи шла кругом голова от новых перемен. Слишком быстро все менялось вокруг него за последний месяц: начиная с появления мальчишки в его жизни в прошлой реальности, продолжая его изменением и превращением в опытного и умудренного мужчину в теле мальчика и заканчивая его новой божественной сущностью. Теперь новая перемена, теперь эта божественная сущность начинает себя проявлять не только в рассказах, но уже и на деле. Больная голова Ильи отказывалась все это переварить.
Семен, тем временем, стоял с растерянным видом, напрочь позабыв следить за Посвященным. На его лице не отражалось никаких мыслей, только растерянность. Обратив внимание на состояние своих друзей, Тим мягко улыбнулся и сказал:
— Нет повода для волнения, друзья мои. Я понимаю, что мое преображение вас смущает, но я — это я. Вы легко приняли мою прошлую трансформацию, примите и эту. — Как Тимофей не старался, в его голосе сквозила сила и уверенность, а мягкости места почти не оставалось. — Вы помо… Нет, не так. Я прошу вашей помощи!