— Точно, — сказала Мэдди. — Твой любимый запах?
— Бьюсь об заклад угадаю, — сказала Симона. — Шоколад.
— Клубника, — сказала Мэдди.
Неудачницы. Это ваниль.
— Ваниль, — сказал Сет.
Мэдди простонала: — Естественно. Ну, хоть одно хорошее решение. Она встала из-за стола: — Давайте попробуем подобрать в других местах и больше не будем заботиться о торте. В конце концов не так много осталось.
Они подошли к двери, Мэдди остановилась и посмотрела на Симону:
— А, да. Сделай одолжение. Возьмешь Сета в магазин смокингов?
— Что? — спросил Сет. Исчезло нейтральное лицо. Он был в шоке.
Мэдди улыбнулась:
— Если у тебя не будет сопровождающего, ты появишься в церкви в футболке Билли Айдола. Будет просто катастрофа, если я пойду с тобой.
— Я думал, что все только для невесты, — сказал Сет.
— А я хочу, чтобы для меня был сюрприз, — возразила Мэдди.
— Конечно я пойду, — сказала Симона, снова обняв своей рукой Сета якобы «дружеским» жестом.
Мэдди просияла, и пекарня исчезла… превратившись в магазин Эрика.
Эрик сел за маленький стол к Джерому и Роману и, что меня успокоило, они пили чай. Даже Джером. Роман был видим, из чего я заключила, что Джером по видимому решил, что больше не нужно бояться взгляда высших сил, которые могли бы удивится, почему мой «человеческий» сосед по комнате тусуется с архидемоном Сиетла.
Эрик глубокомысленно рассматривал свою чашку чая.
— Если Ваша теория верна, она объяснила бы многое. Эти слова были адресованы Роману. Качество видения снов. Полная неспособность г-на Джерома найти ее.
Немного приподнятая бровь Джерома была единственным признаком его неодобрения по поводу слова «неспособность».
Эрик продолжал, глядя на свою чашку, когда он обдумывал все это. «И Вы правы … из всех существ, которых Вы предложили, Онейриды или демоны Морфина наиболее вероятны».
О! Думала я в триумфе над Онейридами. Как вам нравится это, суки? Мои друзья идут к вам. Не было никакого ответа. Никакого распада мечты, как я ожидала.
— Но почему ее? — раздраженно спросил Роман. У меня появилось чувство, что он принял во внимание идею со сном, заслонив Данте от гнева Джерома. — Почему суккуба? Они же только по части человеческих снов?
— Они связаны с Никтой, — сказал Эрик.
О, да. Мои друзья были умны. Умнее чем Нэнси Дрю и Харди Бойз вместе взятые. Возможно даже чем Мэтлок.
— Почему, хотя не важно, — сказал Джером, говоря наконец. — Являются это онейриды или морфины, также не важно. Если что-то взяло ее в мир мечтаний-она абсолютно недоступна.
Романа нахмурился.
— Почему? Ты не можешь просто войти туда и вывести ее теперь, когда ты все знаешь?
Джером улыбнулся своему сыну и казалось был искренне удивлен: — Ты на половину человек, и это заметно. Высшие бессмертные не могут попасть туда. Мы не спим. Только смертные видят сны. Этот путь для нас закрыт.
— Потому что у вас нет ни мечты ни желаний по поводу будущего, — сказал Эрик. Его манера и тон четко указывали, что он верил будто такие вещи не возможны для ангелов и демонов. — Чтобы мечтать — необходимо иметь душу.
— Ну, если я наполовину человек, то тогда я пойду туда, — сказал Роман упрямо, отклоняя любое возражение, которое, возможно, хотел дать Джером. — Я мечтаю. Таким образом, я могу войти, правильно? И я могу взять то, что там. — Было такое большое давление в его голосе, что я почти предположила, что он мог победить армию Онейридов прямо сейчас.
— Ты понятия не имеешь о чем говоришь, — сказал Джером. — Ясно. У тебя есть какая-либо идея, на что походит придуманный мир?
— А у тебя? — спросил Роман сухо. — Я думал, что ты не можешь пойти туда.
— Мечты-это топливо для существования человека. Мечты о власти, любви, мести, выкупе … мечты о человечестве обширны, неисчислимы. Люди мечтают, когда они пробудились и когда спят. Все надежды и страхи являются составляющими, что ставит их под угрозы — они строят свои жизни и души на мечтах. Вы входите в мир мечтаний, и он походит на движение в снежную бурю. Каждая снежинка — некоторое человеческое воображение, мелькающее так быстро, ты не можете даже уловить это. Все, что ты видишь, является пятном, путаницей тоски и хаоса. Если Джорджина там, она — одна из тех снежинок. Ты никогда не найдешь ее душу.
Воцарилась тишина.
Наконец Роман сказал: — Как поэзия, пап.
— Но он прав, — сказал Эрик Роману.
Снова тишина.
Роман взглянул на них двоих недоверчиво.
«Так вот оно что? Это безнадежно? Вы сдаетесь, даже не пытаясь найти ее?»