Селена мгновенно побледнела и опустила руки.
— Что?
— Несколько миллионов, — повторил ювелир.
— Сколько стоит все это? — спросила она. А когда сообщили стоимость камушка на ее мизинце, воскликнула: — Дражайшая Дева-Летописеца!
Последовал неловкий момент, когда Трэз пожалел о том, что вообще открыл рот.
— Селена, цена для меня не имеет значения…
— А должна! — Она начала снимать кольца с бешеной скоростью. — Я провела немного времени на этой стороне, но о человеческих деньгах я кое-что знаю.
— Не оставите нас на минутку? — спокойно попросил Трэз. — И можете забрать кольца с собой, если беспокоитесь об их сохранности.
— Вы давно заслужили доверие, мистер Латимер. — Человек встал в своих начищенных ботинках. — Не торопитесь.
В ту секунду, когда за человеком закрылась дверь, Селена повернулась к нему.
— Трэз, я не хочу, чтобы ты тратил на меня такие деньги.
— Почему?
— Это все пустое. Я же не буду носить это кольцо вечно.
Он резко выдохнул, словно кто-то ударил его в грудь.
— Да, конечно. Ты на самом деле ошибаешься, если думаешь, что я пытаюсь купить время за деньги. — Он сцепил ладони. — Я хочу, чтобы у нас все было, как положено. Я хочу… Я просто хочу, чтобы у нас был этот опыт, хорошо? Прямо сейчас, прямо здесь. — Он жестом показал на стол. — Это наша бесконечность. Это происходит прямо здесь, прямо сейчас. Так что давай подберем тебе кольцо с самым большим камнем и пару сережек в пару. Давай просто скажем смерти, чтобы она шла в задницу, окей?
Она заморгала.
— О, Трэз…
Он взял одно из колец, что она кинула обратно на бархатной лоток и надел ей его на палец.
— Давай, скажи это со мной.
— Сказать что?
— Да пошла ты, смерть.
— Трэз, не сходи с ума…
— Эй, если есть хоть малейший шанс, что старуха с косой нас сейчас слышит, я думаю, что она должна знать, насколько мы ее ненавидим. Давай, моя королева, скажи это вместе со мной. Смерть, пошла ты в задницу.
Она свободной рукой прикрыла улыбку.
— Ты сумасшедший.
— Вот ты меня удивила. И хватит изворачиваться. Да пошла ты, смерть! — Когда она тихо промямлила эти слова, он покачал головой. — Нет уж. Громче. Пошла ты, смерть!
Селена засмеялась.
— Это не смешно.
— Не могу не согласиться. — Трэз улыбнулся и кивнул ей, по-прежнему удерживая кольцо в верхней части ее пальца. — Все вместе, представь, что она может нас услышать.
— Пошла ты, смерть! — прокричала она. Затем широко улыбнулась. — Пошла ты, смерть!
Он вернул кольцо на место и откинулся назад, любуясь мерцающим блеском камней. — Ты знаешь, мне очень нравится вот это.
Селена посмотрела на свою руку, на камень грушевидной формы, размером с виноградину.
— О… Боже. Он такой большой.
— Мне нравится, как это звучит.
Они оба засмеялись, и он положил ладонь ей на затылок, притягивая к себе для поцелуя.
— Хочешь еще что-то примерить?
Она покачала головой.
— Нет, это идеальное. Хочу именно его.
Вытянув перед собой руку, Селена сделала то, что делают все женщины, когда одевают красивое кольцо — сложила губы бантиком и улыбнулась своим мыслям.
Господи, я так люблю тебя, подумал Трэз, ты идеальна, самая достойная женщина.
— Ты уверен, что оно не запредельно дорогое?
— Цена не имеет значения, — он снова поцеловал ее. — Оно твое.
***
айЭм разделся со скоростью света. И оказавшись в чем мать родила, сразу же захотел накрыть тело майкен своим… хоть и понятия не имел, что делать с женщиной ниже пояса, но был готов непременно это выяснить.
Не получилось.
Все планы полетели коту под хвост, когда он получил доступ к телу, и его член коснулся ее лона, когда он устраивался на ней…
Этого было достаточно.
— Ты нужна мне, — он застонал, когда она провела руками по его спине сверху вниз.
— Так возьми меня.
айЭм заставил себя остановиться.
— Ты в порядке? После вчерашней ночи?
Боже, он не мог насмотреться в ее миндалевидные глаза, на черное облако волос на белой подушке, блестящую кожу. Она была для него бесконечным откровением, тем, что шокирует в самом хорошем смысле этого слова, каждый раз, когда он смотрел на нее.
— Я в порядке, — сказала она. — И я полна сил, благодаря твоей щедрой вене.
Ему так нравился ее акцент, диалект, на котором говорили в Территории, окрашивал ее английский в по-домашнему уютный оттенок…
Нет, напомнил он себе. Колдвелл был его домом.
Он втиснул руку между их телами и медленно направил член в ее лоно, словно желая убедиться, что не форсирует события.