Бип.
Пэрадайз уставилась на телефон.
Она правильно поняла услышанное?
Ударив пальцем на две кнопки на аппарате, она сбросила вызов, и когда донесся тональный сигнал, она набрала номер отца. Точнее, попыталась. Руки тряслись так сильно, что она не могла вбить правильную последовательность цифр.
Когда сигнал, наконец, прошел, она заметила, как тяжело дышала.
— Алло…
— Отец! — перебила она. — Отец, они снова звонили…
— Пэрадайз! Ты в безопасности…
— Да, да, ты должен послушать меня! Они снова звонили, с’Хисбэ… они сказали, что Роф вернул… — Как они выразились? — …Нареченного? Они сказали, что все в порядке… в смысле, они отозвали объявление войны!
Глупый способ выразить мысль, подумала она на задворках сознания. Как праздник в честь дня рождения, отмененный по причине плохой погоды.
— О чем ты говоришь? — медленно выдохнул ее отец. — Роф не станет выдавать Трэза.
— Должно быть, он передумал?
— Я говорил с ним перед рассветом. Братство разослало шпионов для сбора информации о Территории. Что… я должен позвонить ему.
— Ты сообщишь мне, что происходит?
— Обязательно.
— Я люблю тебя, — выпалила она.
— О, Пэрадайз, я тоже тебя люблю. Оставайся под землей.
— Обещаю.
Повесив трубку, она осознала, что молится о возможности лично попросить у него прощение. Хотя, наверное, импульс исходил от ее внутреннего четырехлетнего ребенка, который хотел вести себя хорошо.
Вне зависимости от того, как решится конфликт с Тенями, она должна стоять на своем.
Угроза войны служила хорошим напоминанием о том, что жизнь всего одна.
Поэтому надо прожить ее осознанно.
***
Встретив непоколебимый взгляд Принцессы, с’Экс понял, что она весьма предусмотрительно разоружила его, и отвела Главного Астролога подальше до того, как он получил ответ от мужчины.
Но объяснение было необязательно, он знал «причину» изменения карты.
Астролог давился словами:
— Младенец был законным наследником, заменяя вас, Принцесса. Но Королева не хотела видеть кровь гражданского на престоле. Она знала, что палач был отцом ребенка. Она заставила меня изменить время рождения на четыре минуты тридцать две секунды… от чего ребенок был помещен в неблагоприятное положение шестой планеты от солнца.
В голове с’Экса внезапно зазвенел жалобный плач его дочери… и пронесся по крови.
Грудь тяжело вздымалась от дыхания.
Руки сжались в кулаки.
Его сердце пропустило удар… а потом перешло на медленное, уверенное биение убийцы.
Принцесса протянула ему лезвие. Ее взгляд был полон печали, но, несмотря на это, он был ясным. Дрожащим, но сильным голосом она произнесла три слова:
— Сделай, что должен.
Она знала, что только что вынесла матери смертный приговор. Сейчас, когда правда вышла наружу, он без колебаний отомстит за свою кровь.
с’Экс принял зазубренное лезвие боевой рукой… и направил острие на свое лицо. Он отметил себя, быстро проведя две полосы по впадинам щек.
Одну за дочь, которую он никогда не встретит.
Одну за зло, что он собирался исправить.
Повернувшись к проему в перегородке, он мог думать лишь об одном… и все же, остановился.
Повернув голову, он пригвоздил Главного Астролога взглядом. Когда мужчина съежился в ужасе, с’Экс сказал:
— Если моя дочь была наследницей, то кто сейчас наследует за Королевой?
— О-о-о-н-н-а, — мужчина указал на Принцессу. — Она — полноправная наследница престола. Ее натальная карта не подлежала изменению. Она была бы второй в очереди после вашей дочери, а с ее смертью, Принцесса стала законной наследницей…
— Убийство, — перебил он. — Ты хотел сказать, с убийством моей дочери.
Он перевел взгляд на Прицессу.
Казалось, она не понимала последствий сказанного. Она будто бы даже не услышала того, что вскоре станет Королевой. Вместо этого она прижимала длинную, тонкую коробку к своей груди, облаченной в наряд служанки, ее голова была опущена.
Из ее глаз закапали слезы на яркой желтый металл.
— Ты будешь править, — объявил с’Экс. — Ты будешь править этим народом, править достойно. Ты слышишь меня? Отбрось чувства и приготовься к тому, что вскоре должно произойти.
Она встретила его взгляд.
— Она была моей сестрой. Они убили… мою сестру.
с’Экс отшатнулся. Это было последним, что он ожидал от нее услышать.
Его внезапно накрыло осознание, что он был не одинок в своем горе. Он был признателен за это.