–За преступления пред Римской Империей и народом Вавилона, -раздался громкий и хорошо знакомый голос. Марк слышал его в катакомбах под городом, он принадлежал человеку, возглавлявшим собрание фанатиков, но еще больше поразило Марка, так это лицо этого человека. Он был точной копией министра Инитуса, того самого седовласого человека, которого так боготворила Александра. Но в нем было одно разительно отличие, которое не позволяло даже предположить, что это один и тот же человек и это были его глаза. В них не было ни грамма тепла или сострадания, они были холодны и жестоки, остры как лезвие кинжала, впивались во все, что видели и выворачивали на изнанку. -Эта разбойница, -продолжал он. -Приговаривается к смертной казни через повешение. Приговор будет приведен в исполнение ровно в полдень.
Он поднял руку, и палач взялся за рычаг обеими руками, а из-под маски скользнул оскал гнилых зубов. Толпа моментально затихла, предвкушая зрелище и смакуя затянувшуюся паузу. А затем рука опустилась вниз, и рычаг был отведен до упора. Под Александрой разверзлась пропасть, и она беспомощно повисла на петле, трепыхаясь, словно рыбешка, попавшая на крючок.
Марк промедлил всего секунду, а затем в его руках уже был кинжал. Еще доля секунды и он его метнул в сторону виселицы. Кинжал летел, со свистом рассекая воздух с такой бешеной скоростью, что казалось его никто и не замечает. Марк не был уверен, бросил ли он этот кинжал сам или за него это сделал тот, другой Марк, но несмотря, ни на что, он попал по веревке и обрубил ее. Александра упала в пыль под виселицей, жадно глотая воздух, а Марк ринулся к ней, оставив Ниру в толпе. Он оттолкнул солдата, пытавшегося преградить ему дорогу, словно он был назойливым младшим братом и подошел к Александре.
–Ты? -хрипя сказала она.
–Я. -ответил Марк, улыбаясь и протягивая ей руку.
Она поднялась и повисла у него на шее, рыдая, уткнувшись в его плечо, а солдаты с квадратными щитами и пиками уже обступили их со всех сторон. Копья были направлены Марку в грудь, но они его ничуть не смущали. Он повернул голову в сторону человека с лицом министра Инитуса и громко сказал:
–Веревка лопнула! Боги не желают ее смерти! -и толпа взорвалась одобрительным возгласом, желая поддержать волю богов.
–Воля богов? -спокойно отозвался министр. -Что ж. Пусть будет так. -притворно сказал он. -Мы чтим их волю. -сарказм, сквозил в каждом слове.
Марк видел, что он ни на секунду не верит в этот фарс. Этот человек был лишен предрассудков местного населения. Он смотрел на Марка своими ледяными, голубыми глазами, и выдерживать его взгляд было настоящим испытанием. Марк хотел спрятаться, убежать или просто исчезнуть, но тот другой Марк, встречал это взгляд с наглой, горячей усмешкой.
–По велению богов, я требую освободить эту женщину. -заявил Марк.
–Да будет так. -отозвался министр.
Толпа ликовала. Марк просто не оставил выбора этому человеку, ведь неуважение к традициям народа, могло привести к восстанию и смутам. Римская власть и так узурпировала город, не имея на него никаких прав, она исправно собирала налоги с его жителей, а попрание их богов и пренебрежение их традициями могло стать последней каплей. Человек приближался к Марку, неотрывно глядя на него, и тут Марк заметил, что этот человек держит в руках его кинжал, пущенный в веревку виселицы. Он лениво постукивал им по ладони, держа его двумя пальцами за лезвие.
–Я полагаю это ваше. -он протянул Марку кинжал.
–Не понимаю о чем вы. -отозвался Марк, но синие глаза сверкнули не добрым огнем.
–Не стоит королю воров, разбрасываться своим имуществом. -сказал человек и вложил Марку в руку кинжал. -Не забывайте, что у вас есть кое-что мое. И теперь я кое-что забрал у вас. Скоро мы увидимся снова, и тогда вы мне отплатите за все сполна… С процентами. -внутри у Марка все похолодело, он еще не понимал, о чем говорит этот человек, но верил каждому его слову и понимал, что произошло что-то ужасное.
–Что ты сделал!? -требовательно спросил Марк, напрочь забыв о том, что его окружили вооруженные солдаты.
–Я предлагаю тебе самому выяснить это, король воров. -язвительно отозвался министр и развернувшись зашагал прочь, увлекая за собой гарнизон солдат.
Площадь стремительно пустела, а Марк с Александрой продолжали стоять. Он напряженно обдумывал слова министра, а она просто не могла остановить слезы.