Кроме Ольги и «Ойкумены».
Роб ест торопливо, без большого аппетита, словно загружая топливо в топку. Нельзя так питаться постоянно, он знает, но сегодня сил готовить какую-нибудь очередную полезную и низкокалорийную еду у него нет. Минута на то, чтобы помыть посуду; нет смысла включать посудомоечную машину ради тарелки и кружки. Пять - чтобы освежиться. Нельзя входить в Ойкумену грязным. Личное непреложное правило.
Одна - чтобы ткнуть в кнопку бинарного аггрегатора в стене, упасть на кровать и закрыть глаза, привычно приняв расслабленную позу на спине. Короткий всплеск адреналина, когда в кровь поступает отмеренная дневная доза пера-семерки.
Цветной тоннель раскрывается перед ним и утягивает в свои глубины. Ощущение падения в невесомости, такое знакомое и такое желанное. Весь день он живет ради этого ощущения. Это сродни тому, как наркоман испытывает предвкушение, грея на зажигалке гнутую оловянную ложку с героином. Роб никогда не пробовал его, просто подсмотрел в каком-то старом видео. Там у людей не было интерфейсов и помощников, и они почему-то танцевали босиком посреди других людей под странную старую музыку. Древние фильмы были такими наивными и забавными.
В конце цветного тоннеля показывается свет, и резкий удар возвращает Роберта к настоящему. Приземление в притворе всегда не слишком приятное - но без него нельзя по-настоящему зайти в игру. «Сказания» - такой же продукт разума игрока, как и системы, породившей игру. Именно породившей. Едва ли один процент всего в Старом Мире и за его пределами создан руками разработчиков. За остальное отвечают фирменные ИИ.
Роб моргает, выдыхает, вживаясь в привычное тело. Оно ощущается совсем как настоящее, садится не хуже второй кожи прямо по мерке. Вокруг только серое пространство, впереди - горящее окно портала в мир. Он машинально проверяет, все ли на месте - изогнутый клинок, кинжалы, щит, плащ. Шлем с особыми вырезами по бокам, под уши, легкий и прочный, с короткой стрелкой над переносицей. Все в порядке. Можно двигаться.
Он шагает в портал, и мелодичный женский голос возникает отовсюду сразу:
- С возвращением в Ойкумену. Пора двигаться навстречу новым приключениям, Ровенралл.
* * *
Малый неф храма Омаэ в Тол Леаре похож на склеп в это время суток. В Старом мире едва забрезжил рассвет, и тьма понемногу уступает свое господство нарождающемуся солнцу. Старая кладка храма под древним куполом - с дырами, через которые лучи света падают там и сям - поросла вьюнками и увита плющом, равно как и статуи богини и ее пророков. Ни у кого не поднимется рука, чтобы пройтись тут с садовыми ножницами. Храм богини жизни, из которого вычищают живые цветы, чтобы оставить только камни, недостоин именоваться святыней Омаэ. Пусть бородатые почитатели Сароха и Кхатра славят свою безжизненную кладку и искусную резьбу. Эльфы следуют иным путем.
Так, по крайней мере, считают местные жрецы. Что на этот счет думает сама богиня, ведомо ей одной. Ровенраллу это все не интересно - теперь уже не интересно. Решение завязалось, расцвело и вызрело, словно наливное яблоко в садах Вечной Королевы. Нужно только привести его в исполнение.
Одинокий воитель в столь ранний час не привлекает особого внимания. Вход сюда открыт для всех светлых эльфов, детей богини. Жрецы привыкли, что герои могут вломиться сюда в любое время суток, испрашивая благословения или принося очередное доказательство выполненного поручения храмовой братии. То, что известный в этих краях воитель просто сидит на скамье, погруженный в собственные раздумья, вызывает только краткие вздохи облегчения. Для героя такого уровня у них давно нет подходящей работы.
Таким, как Ровенралл, испытания посылает только сама богиня.
Проходит не меньше четверти часа. Наконец, воин поднимается со скамьи и направляется к большой чаше с зеленоватой водой, стоящей прямо под центральной скульптурой Омаэ. Покровительница народа айлэнат изображена древним мастером в полный рост, высотой не меньше пяти метров. Каменный подол ее платья усыпан живыми полевыми цветами, едва-едва просыпающимися в этот ранний час. Последний осколок древней силы эльфов, что еще задержался в этом мире после всех испытаний, что выпали на долю этого народа под небесами Ойкумены.
Ровенралл преклоняет колени у чаши. Ритуальная поза, в которой следует испрашивать благословения или молить об искуплении грехов и преступлений. Гордый эльфийский воитель встает на колени лишь в двух случаях - перед Вечным Королем или Королевой, и на молитве в храме. Иного не дано.