Не сразу понял, что стою посреди белой комнаты. Свет исходит отовсюду, пришлось сощуриться до рези, чтобы различить углы. Осмотревшись, заметил красную фигуру в углу. Очертания были нечеткими, будто враг исходил испариной, как асфальт в жару.
— Кто ты?
— Неправильный вопрос, — спокойно ответил преступник.
Ага. Значит, еще один кусочек программы, а не живое существо. Ладно, подыграю ему немножко.
— Что ты?
— Правильный вопрос.
Голос у существа самый обычный, никаких особенностей. Наверное, каждый день я слышу десятки таких. Бывает ничем не примечательная внешность, а бывает и звучание под стать.
— Это не ответ.
— А мы не на допросе, капитан Соколов.
Отлично. Успел просканировать меня. Можно даже не спрашивать, имеет ли он доступ к базе данных игроков. Он, млять, ко всему имеет доступ. Вертит весь «Призрачный Город» как заблагорассудится.
— Тогда как к тебе обращаться?
— Троян.
— Симпатичное имечко.
— Ты сорвал мое задание, капитан. На этот случай предусмотрена единственная директива.
Я напрягся, заранее зная, какая именно.
— Ликвидация носителя.
— Так чего ждешь? Язык почесать охота?
— Твоя защита весьма неплоха. Знай заранее — скорее всего не сунулся. Зато теперь мне известно, как ее обойти. Хозяину будет полезна такая информация.
— Я отключен от игры. Тебе не выйти отсюда.
— Ошибаешься, — Троян шагнул навстречу. — Четвертый не явился в назначенный срок. Понятно, кто ему помешал. И ты знаешь, на что мы способны. Я сделаю так, что ты сам вернешься в Город.
— Ну, давай, — с вызовом ответил я. — Попробуй.
Над головой громыхнуло, с потолка посыпалась пыль и кирпичное крошево.
— Надо уходить! — заорал человек в военной форме. — Нас тут танками раскатают!
Рядовой Юрий Иваненко, двадцать лет. Мой лучший друг. Познакомились в тренировочном лагере, попали в одну бригаду. Вместе прошли через огонь и воду. Он дважды вытаскивал меня из-под обстрелов. В дом, где мы засели, попал снаряд. Рухнула крыша, мне придавило ногу. Помог выбраться, не бросил, несмотря на шквальный огонь «Градов». В другой раз мы пошли в разведку. Нас заметили, накрыли из миномета. Меня контузило, Юрка тащил на закорках через полгорода. Сильно рисковал, получил осколок в плечо, но не оставил.
— У нас приказ! — крикнул в ответ сержант Кузнецов.
На мой взгляд, он слишком молод для командира группы. Опыта достаточно, но горячность и желание выслужиться все портят.
— Еще танк! — крикнул Пашка Ерохин.
Неплохой боец, хоть совсем еще пацан. Никогда с ним не ладили, даже подрались однажды. Потом оба вне очереди чистили туалеты, но совместная работа ничуть нас не сплотила.
Скрип гусениц сверлил мозг, несмотря на расстояние я отчетливо слышал, как поворачивалась башня. Гулкий выстрел, взрыв. Оконный проем стал в два раза шире, над головой пролетели кирпичи, кто-то заорал. Все в пыли, ничего не видно. Я закашлял и попытался закрыть лицо рукой.
— Сержант мертв! — крикнул сослуживец. Кто именно — не знаю, в голове звон, уши заложило. Голос не разобрать.
— Надо сваливать! — ответил я. — Вниз по улице.
— Согласен! — это, кажется, Юрка. — Я пошел.
Мы на первом этаже. Никаких проблем с побегом. Выпрыгнули в окно и рванул со всех ног. Рации трещали, просили доложить обстановку, но нам было не до того. Позади нарастал скрип проклятых гусениц. Танки явно не собирались ограничиваться парой выстрелов для острастки.
Перебегаем проезжую часть. Улица пуста, бояться нечего. Вдруг Пашка падает как подкошенный.
— Снайпер!!
Прыгнули к ближайшим автомобилям, спрятались. Не знаю, из чего по нам палят, но нет ни звуков, ни вспышек. Выяснить, откуда бьют, практически невозможно. Громко хрустел кирпич, громыхали траки. Танк протаранил стену и нацелился в нашу сторону. Надо бежать, иначе точно крышка. Снайпер может и промахнуться, а выстрел из пушки накроет всех сразу.
Это просто ад какой-то. Просто ад.
Вдруг все вокруг мигнуло, пошло рябью. Краски потускнели, глаза заволокло пеленой. Троян теряет силу. Ему нелегко держать меня под контролем. Значит, можно вырваться. Хотя бы попытаться. Просто представить, что это страшный сон. Если очень захочешь — проснешься. Главное — осознать фальшивость происходящего. Все это — дела давно минувших дней. Болезненные воспоминания, вынутые из ила подсознания враждебной силой. Давай, Макс, сопротивляйся.