— Рюн, – пробормотала Рия. – Рюн.
Гном пристально уставился на нее, прищурившись.
— Рюн? – переспросил он.
Девушка кивнула. Рюн. Так куда проще.
— Non, – уточнил Хадда и опять посмотрел в сторону нечаянной ученицы. – Хадда – non.
Имя. "Нон" – это имя. Рия медленно кивнула и уже уверенно поблагодарила. Похоже, это был какой-то общий язык, известный всем расам этого страшного мира. Стоило вздохнуть с облегчением – в противном случае ей бы долго пришлось запоминать все языки здешних рас!
Забурчавший живот напомнил, что они совершенно проигнорировали завтрак. Как-то сразу занялись одеждой, словами, и Рия упустила из виду поднос, поставленный на тумбу. Гном перестал щуриться, он крякнул, фыркнул и деловито направился к подносу. Девушка с Хаддой удивленно переглянулись, и орк неожиданно расхохотался.
— Sa a rayisab yo manje menm! /Вот же любители поесть!/ – гулко воскликнул он, скалясь и громоподобно смеясь.
Гном, уже уплетая мясо, только зыркнул в нашу сторону. Рия захихикала, не удержавшись, и тоже подошла к подносу, Хадда тяжело протопал за ней.
Завтрака хватило, чтобы утолить голод, но девушка сильно сомневалась, что этой еды будет достаточно на весь день. Вернее, она была просто уверена в этом и искренне надеялась, что им не забудут принести обед. К тому же, вряд ли жабе нужны дохлые рабы… По-другому девушка хозяина называть не могла, да и само это слово противоречило жизненной позиции Рии и общества, в котором она выросла. Свобода и равенство – даже если эти слова зачастую звучали чересчур фальшиво от депутатов и чиновников, то они все равно оставались одной из непреложных истин цивилизованного мира. Должны были оставаться.
Вот только это был чужой мир.
Рия заставила себя проглотить остатки булки, поспешно запила их чаем и уставилась в окно. Занимался рассвет, свечи, которые принесли вместе с завтраком, становились не нужны, да и без того было довольно хорошо видно. Вот только… видеть не особо хотелось.
Девушка подошла к постели эльфа и дотронулась до его лба. Наверное, было глупо проверять температуру у существа, которое отличается от человека. Но кожа эльфа была прохладной и не влажной, парень мерно дышал, но не просыпался. Второй день подряд. Всего лишь второй? Почему-то Рие показалось, что они в этой комнате сидят уже не меньше недели.
Отворилась дверь, и девушка вскинула голову, поспешно отнимая руку от щеки эльфа. На пороге в окружении солдат стоял вчерашний старик все в тех же зеленых одеждах. Хлыст он держал в руке, готовый пустить его в ход при малейшем неповиновении. Хадда тут же направился к выходу, Рия поспешила вслед за ним и Рюном.
В воздухе щелкнул хлыст, и она невольно ускорила шаг. Их вновь вели по коридору куда-то в левую сторону. Тускло освещенный деревянный туннель создавал впечатление, что они под землей. Да еще окрашенный в ярко-желтые цвета в сочетании с золотыми канделябрами он не создавал уюта, а казался слишком аляповатым и… равнодушным. По обеим сторонам располагались двери, но из-за них не доносилось ни звука. Рия потихоньку хромала, звенели цепи, и иногда старик щелкал хлыстом, словно напоминая, что он еще здесь.
В какой-то момент боковая дверь, ничем не отличающаяся от остальных, открылась, и рабов втолкнули туда. Вернее, грубо втащили, но не дали упасть на пол, скатившись с небольшой лесенки и запутавшись в ткани, которая скрывала вход. Они оказались в очередной богатой комнате, заставленной всевозможными статуэтками, инкрустированной посудой, картинами, скульптурами и… кажется, в углу еще стояли стопки книг.
— Jodi a, ou gen yo retire sa yo ka! /Сегодня вы обязаны убрать эти покои!/ – объявил старик, обводя комнату рукой. – Epi jis bay gabèl grafouyen oswa gout yon bagay!.. /И только посмейте что-то поцарапать или уронить!../
— Bagay sal k'ap pa dwe touye, /Мерзостей не следует щадить./ – бесстрастно заметил Хадда, и снова свистнул хлыст, на этот раз ударив орка по лицу.
Рия вскрикнула и зажала себе рот, когда из его рассеченной щеки побежала темно-серая кровь. Хадда даже не поморщился. Он только вздохнул, покачал головой и медленно направился в центр комнаты, где стояли два таза с водой и лежали кучей тряпки.
Гном тихо фыркнул что-то себе под нос и тоже последовал за орком. Девушка бросила испуганный взгляд на довольного старика и поспешила присоединиться к остальным. Плеть свистнула снова, но на сей раз она просто рассекла воздух. И лишь после этого надсмотрщик с солдатами вышли, заперев дверь на ключ.
Рюн брезгливо рассматривал тряпки, поднимая их одну за другой. Он наклонился было к тазу, но его борода вылезла вперед, и кончик намок. Гном зафыркал, откатился назад и со всех сил дернул цепь.