Точке стоило большого труда организовать пришедших с ней добровольцев. «Хорошо, хоть фрау Хёфлих ушла домой, — думала она. — Вот тебе и авангард! Задаются, хвастуны противные, а как до дела дойдет, так их и след простыл. И чего это они в классе вылезли? И чего ссору затеяли с Носиком? И при чем тут это письмо? Кто их разберет!»
— А все-таки что ты о них думаешь? — спросила Рената.
— Вот послушай! Вовсе не такие уж они колючие и не такие уж грубияны. Не такие… даже сама не знаю, как сказать. Но только, боже упаси, не хотят показаться тихонями. Лишь бы не это! Ну скажи, почему они такие?
Рената могла в ответ привести только слова своего отца:
— Настоящий мальчишка обязательно выбил на своем веку хоть одно стекло.
— Что? — возмутилась Точка. — Хорошо, что мой папа этого не слышит.
— А он хочет, чтобы все были пай-мальчиками?
— Несколько месяцев назад, — ответила Точка, — кто-то разбил в городском садоводстве парниковые рамы на грядках. Говорят, какие-то ребята. Если бы твой отец сказал: «Так и должны поступать настоящие мальчишки», — думаешь, рабочие там улыбнулись бы? А уж отец наверняка возмутился бы. Я ему и передавать-то этого не стану!
— Ну ладно. А каким ты себе представляешь настоящего мальчишку?
Вместо ответа Точка нечаянно приподняла кусок дерна, явно, день-два назад уложенного у прохода в изгороди.
— Это еще что такое? — спросила она.
Но и Рената ничего не поняла.
Тогда Точка продолжила свою мысль:
— Вот, значит, настоящий мальчишка должен…
Но вдруг ребята, работавшие у выхода с пустыря, как закричат:
— Эй, Бублик, мы здесь! А где остальные?
Они приветствовали его так шумно, словно он был вестником от целой армии строителей. А для Точки он в этот миг олицетворял собой ответ на заданный вопрос: каким должен быть настоящий мальчишка? Она почти с нежностью протянула ему лопату.
— Уберем пустырь, получишь орден! А где же Генерал и все остальные?
Однако, как они его ни выспрашивали, как ни выпытывали, он только бурчал:
— Не знаю, может, еще придут.
И тут же навалился на работу. Но все равно никак не мог успокоиться, вспоминая свой разговор с фрау Носс. Его послал туда Генерал и другие ребята — разведать, что наболтал Носик лейтенанту и что сказал лейтенант Носику. Однако Носика дома не оказалось. И Бублик очутился один на один с фрау Носс. Рассказать же ей всю правду у него не хватило мужества. Ведь она спросила, как это лейтенант сломал себе руку. Неужели они так неловко уложили провод? И почему они не пошли вместе с Носиком навестить лейтенанта? Бублик чувствовал себя отвратительно. И сделал вид, что страшно заинтересовался каморкой Тео.
Но, хоть она и вправду произвела на него огромное впечатление, он был рад-радешенек, когда снова очутился на улице. Нет уж, в Кембем он не вернется. Первым делом надо поговорить с Носиком. Может, Носик пойдет из казармы через пустырь?
— Гляди-ка! Вот дает! — сказала Рената.
Бублик кидал мусор на тачку с таким рвением, словно хотел установить рекорд.
— Ну знаешь, такие образцовые даже не нужны, — тихо ответила Точка. И крикнула девочкам, возившим тачки: — Эй! Следующую! Эта уже полная! Тащите премию для Бублика!
Но вдруг оттуда донесся визг, и девчонки бросились врассыпную через пустырь. Что там опять случилось?
— Наверно, кающиеся грешники, — предположила Рената.
Вот уж нет! Они вовсе не собирались каяться. Через изгородь перескочило несколько бушменов. Захватив в плен одну из девочек, они усадили ее в пустую тачку и с победными криками повезли с пустыря. Кругом все визжали и вопили. Тут к Точке и Ренате подскочили Генерал, Герберт и Пингвин. Бублик укрылся за кучей мусора — его они еще не обнаружили. Он решительно сжимал в руке рукоятку лопаты.
— Ни шагу! А то как стукну! — крикнула возмущенная Точка и подняла над головой заржавленное ведро.
Мальчишки остановились в нерешительности. Рената встала спиной к изгороди, обеспечивая себе тыл, и подняла руку с увесистой дубинкой.
— Да вы знаете, кто вы? Тьфу! Жалкие трусы!
Герберт пригнулся, приготовившись к прыжку, но тут Генерал великодушно произнес:
— Оставь. Не выношу хныкающих младенцев. Эх ты, с девчонкой связался!
А храбрый Пингвин, вставший было на случай атаки девчонок между Генералом и Гербертом, теперь, уразумев, что опасность миновала, стал хорохориться.
— Дрожите небось как осиновый листочек, — запищал он. — А что, Генерал, не перейти ли нам к делу? — И он устрашающе замахал руками.
— Да я вас ни капельки, ни вот столечко не боюсь! — крикнула Точка, чуть-чуть раздвинув большой и указательный пальцы.