Лишь на третьей неделе обучения эта история продолжилась.
Началось всё с того, что Драко Малфой в своей излюбленной манере попытался задеть Гарри Поттера. Тео раньше не был особо сведущ в том, что именно сделал Поттер, чтобы стать известным — да, чистокровный маг, да, из древнего рода, но лишь в школе он осознал весь масштаб исторических событий.
Неудивительно, что Малфой, по словам Грегори, попытавшийся дважды подружиться с Поттером, потерпев провал («он встал на сторону Уизли, парни, дай ему здоровья», — шептал Грегори под туповатые «угу» Винсента, — «и, видит Мерлин, пусть Драко и дальше с ним лается, чем лезет к остальным»), выместил на Поттере и его друге всю свою ядовитую желчь.
Теодор и весь Слизерин наблюдали за этим маниакальным упорством с облегчением — а уж когда попытка уязвить Поттера на уроке полётов привела к зачислению его в сборную Гриффиндора в исключительном порядке, Малфой и вовсе сошёл с ума! С другой стороны, квиддичные фанаты на факультете поставили Драко на место, и тот слегка унял пыл — но не остановился.
Когда Малфой вызвал Поттера на дуэль, очевидно, намереваясь туда не явиться, Тео решил хитростью наказать проклятого блондина, отец которого похожим образом провернул свою аферу с Ноттами и другими семьями.
Вечером, когда время двигалось к отбою, Теодор вышел из спальни вместе с Блейзом, которому была назначена отработка на Чарах за шалости с произношением ругательств на итальянском под видом чар, и пошёл по следам призраков. Факультетский призрак, как считалось, Кровавый барон, проводил вечер в подземельях, беседуя с невесть что забывшим в сыром углу портретом некого Д. Грея, с которым они обсуждали ограбление Гринготтса, не то случившееся, не то миновавшее прошедшим летом.
— Добрый вечер, уважаемый мессир.
Тео, благодаря натренированной памяти, прочитал все учебники первого курса (пусть и не всё было ему понятным и не всё он счёл полезным), а потом принялся за многотомную «Историю Магии», прервавшись на «Историю Хогвартса». Кем был Барон при жизни, он так и не узнал, но как с ним говорить — выяснил.
— Доброго вечера, мистер Нотт.
— Как считаете, есть ли должествование чести у студентов Слизерина?
— Честь для Слизерина в чистоте крови, — проскрипел барон.
— А для случая с равным?
— Тогда честь в чести, — призрак склонил голову. — Неужто вы намекаете на бесчестие?
— Нет ли бесчестия в том, чтобы вызвать на дуэль, а затем не прийти туда?
— Бесчестие! — глаза мужчины вспыхнули гневом. — Кто это?
— Это мой сокурсник, Барон. Я не могу его назвать, могу лишь порицать, но не в лицо.
— Достаточно слов, мистер Нотт. Расплата найдёт его.
Завершив разговор, призрак вошёл в стену, а Тео, покосившись на подслушавший разговор портрет, ушёл обратно.
Когда Тео прикладывал руку к трости при входе, что должна была принять от него волну магии (Винсент не ходил один, потому что так и не научился этому трюку), ему навстречу вылетел пунцовый Драко с палочкой в руке. Бросив взгляд на часы в гостиной, Тео с удовлетворением понял, что время уже близилось к отбою, и ушел спать.
Наутро оказалось, что Малфой, Поттер, Грейнджер и Уизли (вот так компания!) оказались связаны какой-то тайной. Малфой с важным видом ходил, довольный тем, что мрачные Поттер и Уизли терпели его, а Грейнджер отводила взгляд. После занятий староста-пятикурсник, тем не менее, передал озадаченному Тео, что его хочет видеть декан.
— Добрый день, профессор, — постучав, заглянул в кабинет Снейпа Тео. — Можно?
— А, мистер Нотт.
Лицо Снейпа по-прежнему пугало Тео с некоторых ракурсов, но он храбро держался. Впрочем, на первом занятии, когда Снейп мучил вопросами Поттера, Тео едва не прикусил язык от того, каким именно тоном говорил декан Слизерина.
— С вами хочет поговорить директор Дамблдор, — фамилию чародея Северус выплюнул. — Студентам Слизерина вредит получать такие новости напрямую, — он криво усмехнулся. — Воспользуйтесь камином.
Потеряв интерес, он продолжил чиркать что-то в свитках. На первой неделе Тео досталось насмешек от райвенкловцев, когда в библиотеке он, чистокровный маг, использовал стилизованную под магический антураж, но всё же технологически маггловскую писчую ручку с обычными чернилами, такими же, какими писали с помощью перьев. Такие перьевые ручки им подарил на прощание Джереми Яксли, подмигнув, что его контакт можно давать тем, кто заинтересуется. В прошедшие выходные на стол Тео после завтрака прилетело сброшенное сипухой письмо от Джереми, где тот витиевато благодарил Тео; Артуру досталось такое же.