Здесь же допрашивались и все прочие гости новогоднего (как же, не рождественского же) приёма в Министерстве. Теодор мог только благодарить судьбу, что его расспрашивали с веритасерумом, а не пытали с Круцио, как менее удачливых (и более подозрительных, вестимо) магов в соседних помещениях.
Снейп оттащил его в сторону, но властный окрик Лестрейнджа заставил всех, кто ещё не покинул место происшествия, остаться в Атриуме — иначе всем грозили смертные муки. «Авроры» и Пожиратели тут же стали проводить экспресс-допросы, практикуя легиллименцию и пытки, а вот лордов Визенгамота, по благостной прихоти, увели ниже, в помещения аврората.
Буквально за несколько минут выяснилось, что среди гостей были симпатизанты сопротивления. Несколько валлийцев тут же были отправлены в длительное разбирательство за помощь дефицитными зельями ирландцам, а среди других были найдены пособники Ордена Феникса.
Теодор некоторое время провёл в одиночестве, перевязывая посечённую кожу выданной ему белой тряпицей, трансфигурированной в бинт, а потом к нему ввалился злой, как сам Мордред, Лестрейндж и без предупреждения лишил его движения и начал допрос.
— Последний раз мистера Муди я видел в минувшем августе, сэр, — стараясь говорить максимально правдиво, ответил Теодор.
— Кого ещё из так называемого «ордена феникса» вы видели? Мистер Нотт, — добавил он в конце, сверкая глазами.
— Мне неизвестен состав этой организации, чтобы я делал какие-то выводы, — без промедления ответил Теодор. — Могу предположить, что феникс — это фамилиар бывшего директора Хогвартса, а его самого я видел…
— Довольно, — оборвал его Лестрейндж. — Почему тогда именно возле вас остановились агенты Аластора Муди?
— Какие агенты? — не понял Теодор. То есть, он уже понял, что это были Диггори, не пострадавшие от взрыва благодаря амулетам, но это была лишь догадка.
— Чета Диггори.
— А, вы про родителей Седрика… возможно, они решили присоединиться к директору школы, где погиб их единственный сын?
Лестрейндж хмыкнул, явно не убеждённый таким ответом. Впрочем, он с каждой секундой выглядел всё более спокойным. В комнате были лишь они вдвоём, Снейп присоединился к другим Пожирателям, и Теодор даже решился спросить Лестрейнджа о случившемся.
— Многие пострадали?
— Десяток лордов и ещё пятеро идиотов, которые не научились ставить щиты. Позор моему брату, — буркнул Лестрейндж. — Но оба Роули… теперь их род продолжат сёстры Торфина.
Теодор представил, что его род, род Ноттов, прерывается так же, и поёжился. Дети — вот, что было настоящей благодетелью мага.
— Возможно, это ирландцы?
— Нет. Исключено. Ирландцы сейчас готовят сюрприз для кота… как они думают, — он лукаво изогнул губы. И тут же снова скривился. — Здесь же явно замешан кто-то другой. Это покушение не на Лорда, но на одного из его старых слуг. Как будто бы кто-то выбивает нас одного за другим.
— Выбивает?
— Мой брат и его жена, и ещё пара… идиотов из числа сидельцев едва не погибли от какой-то дряни, что попала в их целительные зелья. Снейп передавал их всегда в безукоризненном качестве, а его курьера сам Повелитель нашёл мертвым. Кто-то осмелился кинуть ему вызов. Жаль, что этот вызов прошёл незамеченным.
— У вас есть идеи? Лорд с того света… звучит как будто кто-то пытается привлечь внимание.
Лестрейндж задумчиво поджал губы. Вдруг его лицо озарилось догадкой, и только холодный взгляд глаз ничуть не переменился.
— Да, мистер Нотт. Кто-то точно пытается привлечь внимание. И я даже знаю, кто.
Он вышел, сняв чары и эффектно взмахнув полами мантии, а освобождённый Теодор отправился камином в «Три метлы» уже через считанные минуты.
Следующая встреча с Рабастаном Лестрейнджем состоялась уже через день. На этот раз Теодору после обеда пожелание директора встретиться с ним передал лично Кровавый барон, вылетевший из стены в одном из коридоров вблизи гостиной Слизерина.
— Старший префект… директор желает видеть вас, — неизменно печальным потусторонним голосом, поправляя свои кандалы, проскрипел призрак. — Пароль — «Чистая кровь».
Такого посланника игнорировать было нельзя, и Нотт отправился в место назначения. Уже через две дюжины минут он был на месте, и гаргулья пропустила его. Поднимаясь, Тео размышлял о том, какими милыми и человеколюбивыми были названия паролей при Дамблдоре. «Лакричная помадка», «лимонные дольки», «цукаты» были только теми, что слышал он, но общий ряд прослеживался.