Теодору не оставалось ничего, как попрощаться и выйти. В дверях он спохватился и вспомнил про слова полугоблина: нужно было вызволить Гарри Поттера из плена Тёмного лорда.
— Дерри, — Теодор заперся в пустом кабинете в подземельях. Несколько лет назад именно в нём Альбус Дамблдор в располагающей беседе едва не заручился его лояльностью, но Нотт непостижимым образом ускользнул от этого — и отдал свою верность, уже проиграв. Проиграв Тёмному лорду, став на час одержимым его личиной.
Эльф появился незамедлительно. В его ладонях красовались садовые ножницы.
— Мастер Нотт хочет поинтересоваться, как Дерри ухаживает за его палисадником в Актоне? — слегка удивлённо спросил эльф.
— Мастер Нотт не давал такого указания, — прищурившись, ответил Тео. — Но я рад, что ты нашёл себе занятие сам.
— Лучше бы мастер Нотт давал хоть какие-то указания во исполнение договора, — пробурчал эльф с трудовым контрактом.
— У меня есть одно. Ты…
Теодор осёкся. Клятва, данная младшему Уизли, мешала ему приказать Дерри отправиться к Рональду в Ракушку.
Вдруг он вспомнил, как ещё три года назад эльф рассказывал ему про события девяносто второго.
— Тебе знаком эльф Малфоев? — нетерпеливо спросил Нотт. — Тот, которого ты пустил в Хогвартс пять лет назад.
— У мастера Теодора хорошая память, отметить должен Дерри, — слегка удивлённо ответил эльф. — Мне знаком Добби.
— Ты можешь с ним связаться?
— Да, мастер Нотт.
На глазах у Теодора Дерри вытащил из брюк какой-то кристалл, растёр его и выдохнул перед собой, создав слабо мерцающее «блюдце» в воздухе. Обычный человек бы ничего не увидел, но Тео видел магию, и увиденное его повергало в шок.
— Зачем мне связываться с Добби, мастер Нотт? Добби свободный эльф, свободно кутит со свободной эльфой Винки, — морда Дерри приобрела выражение отвращения через несколько мгновений. Последнюю фразу он процитировал, явно подражая кому-то.
— Малфои выгнали эльфа? — Теодор расстроился.
— Добби выгнала хозяйка, — спустя секундную паузу прокомментировал Дерри. — Она не хотела, чтобы её секрет кто-либо знал от болтливого языка Добби. Она дала ему одежду, но хозяин так и не закрыл проход в менор. Благородный Гарри Поттер бы так не… простите, мастер, Добби пьян и мелет чепуху в уши, — Дерри скривился вновь.
Мысли Теодора стремительно проносились одна за другой, как ловцы на «Молниях» мистера Нимбуса в погоне за сниджетами. «Если Дерри на связи с Добби, Добби пьян, у Добби есть доступ в манор Малфоев, Добби такой поклонник Поттера… Добби можно манипулировать?»
— Дерри, а почему вообще Добби хотел попасть в замок в девяносто втором? — спросил Теодор, пытаясь оценить свои шансы отправить другого эльфа на опасное задание.
— Добби хотел спасти Гарри Поттера, сэра благо… тьфу, — совсем по-человечески прервался Дерри, — от ужасов, которые ему грозили.
— Добби считает Гарри Поттера героем? — с затаённой надеждой спросил Нотт.
— Дерри может ответить на это, и не задавая мысленных вопросов этому пьянице, — с достоинством сделал полупоклон эльф. — Добби считает Гарри Поттера героем.
— Скажи ему, Дерри, что Гарри Поттер и его друзья в смертельной ловушке в маноре Малфоев, и если он не спасёт их сейчас, то никто не спасёт их уже завтра, — понизив голос, прошептал Теодор новости, полученные от Флитвика. — Никто.
Лицо Дерри изменилось, и его уши испуганно опустились, как у Чешира, кота леди Виктории. Магическое «блюдце», висевшее в воздухе, вдруг лопнуло и рассеялось без следа, заставив и эльфа, и мага дёрнуться.
— Д-Дерри передал всё в точности. Добби и его свободная подруга Винки отправились туда незамедлительно, — всё ещё испуганно ответил Дерри. — И что теперь будет, мастер Нотт?
— Мы сделали с тобой всё, что могли, Дерри, — вздохнул Теодор.
Следующие несколько дней прошли в тревожном ожидании, и лишь в пятницу Теодору пришло сразу несколько известий.
В их ежедневнике с Джинни, где они болтали обо всём постоянно, в каждый свободный миг, появилась надпись после «Трансфигурация была сегодня скучной, тест оказался простым», гласившая: «Тео, помоги мне с подготовкой по рунам в библиотеке, срочно, пожалуйста». Нотт как раз заканчивал очередной черновик очередных мыслей для Шеклболта — первые идеи, которые у него появились, он забраковал и сжёг, опасаясь, что их могут у него найти, и все последующие были уже гораздо менее радикальными.