— Там жила Лукреция, приятельница моей супруги, — задумчиво ответил Флитвик. — Увы, она давно скончалась. Если даты будут подходить, мы с женой посетим её могилу, а заодно сможем забрать какие-то вещи, которые вы хотите пронести в замок.
— Это несколько бочек с зельями, — уточнил Теодор, слегка смутившись. Флитвик удивлённо вытаращился.
— Бочек? С зельями? Вы поражаете меня, Теодор. Что за зелья вы хотите доставить в замок?
— Целебные, — буркнул Нотт. — Грядёт сражение, и не в моих интересах видеть, как студенты погибают.
— Смертельное проклятье не остановить.
— Благо, что немногие в стане Тёмного лорда имеют достаточно ненависти, чтобы раскидываться им.
— Одна мадам Лестрейндж может убить нас всех. Потребовалось пожертвовать Аластором, чтобы достать одного только Долохова.
— Мистер Муди погиб?
— Боюсь, что хуже. Он был пленён, и пленён полностью обезумившим себя. Только потому мы всё ещё живы, мистер Нотт.
Флитвик отвернулся к окну. Теодор уставился в пол. Шеклболт ничего ему не говорил о планах Ордена Феникса, но гибель отставного главы ДМП сильно должна была ударить по их способности вести диверсии.
— На нас работает только время, — продолжил спустя миг Флитвик. — Эйвери потерял рассудок после гибели наследника и теперь его псы боятся его больше, чем возможной гибели. Скоро магглорождённым не останется ничего, как достать палочки и попытаться продать свою жизнь как можно дороже. Я надеюсь, что у вас есть план от ваших… покровителей. Я передам вам сведения о датах и месте, когда смогу быть в Кинбридже, — окончил он и взмахнул палочкой вновь, снимая чары. — Что же до вашего вопроса — я советую повторить материалы шестого курса для подготовки к ЖАБА. Комиссия не станет смотреть на ваш значок старосты, мистер Нотт.
— Благодарю, профессор, — кивнул ему Теодор, и вышел из кабинета.
Теодор Нотт ломал голову над тезисами для Шеклболта вторую неделю. Рандеву Флитвика было назначено на конец февраля, и до него оставалось ещё несколько дней. В один из предыдущих понедельников он передал зачарованный на Протеевы чары блокнот Дину, и тот даже отчитался об успешной доставке зелий на чердак таверны «Союз бойскаутов», которую в свою очередь Нотту обозначил Флитвик, приславший с запиской блаженную Луну Лавгуд, не задавшую ни единого вопроса.
Вопреки обычному, она была хмура и печальна, и встретившийся Теодору Невилл намекнул на то, что её отец был тем, кто под угрозой её же жизни навёл на Поттера опасность, когда к нему зачем-то заявились гриффиндорец и компания. Деталей Теодор не знал, а Невилл ему по-прежнему не доверял, как бы не было это больно им обоим. Нотт вёл свою игру, а Лонгботтом — свою, и делиться подробностями каждый из них не собирался.
Затем в «Пророке» официально объявили о подавлении волнений в Северной Ирландии и опубликовали призыв к сопротивлению Западной Ирландии прекратить бессмысленное сопротивление. Из этого Нотт сделал вывод, что даже личное вмешательство Тёмного лорда, если оно было, а Флитвик и Яксли независимо намекали именно на это, не принесло своих результатов.
Самому Нотту оставалось только ждать. Магглы себя не проявляли — он не нашёл ничего лучше, чем отправить маггловской почтой в Плимуте ещё один блокнот с Протеевыми чарами на имя Гэри Гиллса, куда сразу записал небольшую инструкцию, иносказательно намекнув на ящик, по которому с ним говорил их начальник. Буквально накануне он обнаружил в блокноте несколько росчерков пера и надпись: «Получил», ответом на которую стала быстрая: «Проверка связи?».
Это внушало надежду на то, что магглы, с которыми о связи он до того не договорился, смогут известить его о готовности.
Свободное время он продолжал тратить на записки для Шеклболта, мысленно приходя к неутешительным выводам: зверства и гонения, развёрнутые в Британии уничтожили всю хрупкую магическую экономику, вынудив магов бежать из магических поселений и кварталов в городах, спасаться среди магглов и интегрироваться в их сообщество. Даже если они продолжали читать «Ежедневный (трижды ха!) пророк», каждый следующий день отдалял их от магического мира всё дальше.
«Даже после низвержения Тёмного лорда их возвращение будет невероятным», — зло сокрушался Нотт, чиркая перед собой очередной лист, чтобы затем вновь очистить его чарами.