Понедельник, шестнадцатое марта, был тучным днём и в Шотландии, и в Корнуолле. Несмотря на опасения Теодора, миссис Пинкертон, смерившая его сложным взглядом, ничего не сказала. Он уже не сомневался в лояльности смотрительницы, не после инцидента с Фоули, а Лестрейнджу не могло не быть выгодно, чтобы «кота» продолжали грызть «блохи», даже если он сам впал в немилость.
Дом семьи Уизли… Уильяма Уизли и его жены был скрыт за качественным магическим куполом. Непроницаемым снаружи и, кажется, даже изнутри, но это было не слишком существенно. Теодор не то, что чары, даже взгляд на яркой и плотной магической сфере сосредоточить толком не мог, оказавшись рядом. Впрочем, ждать ему пришлось недолго: в заборе, по границе которого чётко проходил защитный купол, появилась калитка, которую Теодор и толкнул.
Едва он прошёл границу — она даже гудела от магического напряжения — ему в лицо ударил сильный порыв ветра. Будто бы загнанный под кромку магии, ветер дул со страшной силой, холодными порывами обламывая ветки деревьев и поднимая песчаные пыли. Магия действительно не давала ему видеть ничего, что было снаружи купола, и Теодор был вынужден спешно, прикрывая глаза от взвеси и ветра, прошагать к коттеджу.
Дверь поддалась на удивление легко, а за ней его встречала палочка первенца Молли и Артура Уизли, направленная прямо в лоб.
— Какая любимая квиддичная команда моей сестры? — мягко и хищно спросил он, не пытаясь сдержать подозрительность.
— Холихедские Гарпии, — выпалил Нотт. Это было правильным ответом, он знал наверняка, но Уильям не отнимал палочку. — Что?!
— Ничего, — хмыкнул Билл. — Ты такой забавный, когда растерян. Нашла же в тебе что-то Джинни. Пойдём.
Теодор сбросил плащ при входе, оставшись в брюках, галстуке и рубашке. Даже значок он оставил в Хогвартсе, чтобы не раздражать им тех, с кем ему предстояло встретиться. Завтрак давно миновал, и хозяин дома не предлагал Теодору воспользоваться его гостеприимством. Странный сладковатый запах витал вокруг, заставив Теодора принюхаться, на что обратил внимание его спутник.
— А, это детское питание, — бросил он через плечо, останавливаясь перед развилкой коридора. — У меня родилась дочь. Мария Виктория.
— О! — вырвалось у Теодора. — Я не знал… поздравляю, Уильям! Очень рад за вас с Флёр!
— Спасибо, — улыбка Уизли была почему-то поблёкшей. — Не говори никому лишний раз, пожалуйста. Даже Джинни. Пусть это будет секретом.
Нотт кивнул. «Как хотят», — мысленно он пожал плечами.
Ещё несколько десятков шагов по расширенному пространству небольшого с виду коттеджа, и Билл привёл его к тёмно-зелёным двустворчатым дверям, за которыми, должно быть, скрывалась гостиная.
— Это гостиная в слизеринских цветах. Бабушка так её и называла, она была слизеринкой, — усмехнулся Уильям. — Мне показалось, что будет интересно оставить вас встретиться именно здесь.
— Ты не будешь участвовать? — удивился Нотт.
— Большие знания — многие печали, — покачал головой тот. — Я не хочу подвергать опасности жизнь своих жены и дочери, а не посещать Мунго мы не можем.
Теодор тут же пришёл к выводу, что с его дочерью что-то не так. И поэтому он и не хочет распространяться о её рождении. И вновь заключил, что это его не касалось.
— Тогда спасибо, что провёл меня, — улыбнулся Тео.
— Обратно дорогу найдёшь сам.
Уильям будто бы потерял самообладание и погрузился в какие-то свои мысли. На его лице вдруг отчётливо проступили глубокие мешки под глазами, налитые синим, морщины на высоком лбу, а в рыжей шевелюре, стянутой в хвост, виднелась отчётливо седая прядь.
Тео толкнул двери и шагнул вперёд. Ему нечего было опасаться, но палочка всё же была в его руке, а не в кобуре.
— Мистер Нотт, — проскрипел нечеловеческий голос из угла светлой и просторной, зелёной гостиной, едва он шагнул внутрь. — Мы многим вам обязаны.
— Благодарю…
— Крюкохват, — представился гоблин. Его появление было здесь не запланировано. Теодор не собирался встречаться ни с кем из гоблинов, хотя и хотел обсудить вопрос, связанный с банком, поэтому такая встреча показалась ему знамением от Магии.
— Очень приятно, — обозначил Нотт лёгкий полупоклон и осмотрел гостиную.
Поттер, никем иным этот усталый черноволосый юноша в очках с прикрытыми глазами и страдальческим лицом быть не мог, сидел в кресле. Кресел было четыре в разных концах гостиной, а диванов — два. На том, что было рядом с Поттером, сидели ещё более бледный, чем обычно, Драко Малфой с короткими волосами и хорошо заметным следом ожога на левой скуле, и Гермиона Грейнджер. Её Тео узнал по фигуре — волосы магглорождённой колдуньи так же были очень короткими. За тот краткий миг, что он наблюдал за ней, рука девушки непроизвольно дёрнулась.