Теодор лишь только вздохнул. Не все префекты были согласны на то, чтобы поддерживать и прошлые решения Теодора и администрации, что уж говорить о таком.
— В случае, если вам необходимо перераспределить значки префектов на более лояльных студентов — пишите список, мистер Нотт, — ободряюще оскалился Снейп. — Если вы подумаете о последствиях, конечно же.
Вакантными были места старост седьмого курса Гриффиндора, седьмого девочек Райвенкло шестого мальчиков Слизерина, и их действительно стоило заполнить.
— Тафт на шестой курс Слизерина, — тут же обозначил Тео. — Браун на седьмой девочек Гриффиндора.
Снейп кивнул и сделал какую-то пометку в бумагах на столе, взмахнув палочкой.
— Что же касается причин, — продолжил он. — Если гнев Повелителя будет достаточен, в замок направят несколько надзирателей, которые не будут церемониться со студентами. Поэтому в наших общих интересах сделать так, чтобы все обитатели Хогвартса соблюдали правила. В следующем году школа может измениться ещё сильнее, поэтому вольница, сложившаяся за годы директорства моего предшественника, должна быть значительно усечена уже сейчас.
— Простите, сэр, а как быть с квиддичными матчами? Плюй-камни? Шахматный турнир…
— Всё это отменяется, — отрезал Снейп. — Сейчас не время для квиддича. Роланда Хуч под подозрениями за соучастие в диверсиях против власти, в бегах, заменить её некем.
— Но тогда студенты взвоют! За три месяца было лишь два выхода в Хогсмид, а сейчас весна!
— Кстати, об этом, — сузились глаза директора от прищура. — Ванная комната префектов закрыта до особого распоряжения. Алкоголь, если он будет найден в замке, так же обернётся наказанием. Все отработки вновь заменяются вечерними централизованными работами под надзором миссис Пинкертон.
— А почта?
— Все письма, входящие и исходящие, будут досматриваться и вычитываться профессором Руквудом и миссис Пинкертон, — подумав, ответил Снейп. — Если в исходящих письмах будет обнаружена крамола, то будут приняты дисциплинарные меры.
Теодор лишь покачал головой. Это было можно сравнить с поднесёнными к кипящему котлу иглами дикобраза, когда от любого неверного движения игла могла рухнуть вниз — и варево от контакта с магоёмким ингредиентом оглушительно бы взорвалось.
— Когда вы хотите ввести в действие новые правила, сэр?
— С воскресенья, начала новой недели. Если у вас больше нет вопросов, можете идти, мистер Нотт.
Выйдя от директора, Теодор остановился перед оконной нишей. Солнце постепенно клонилось к закату, но ещё совсем не село. Над Запретным лесом тут и там поднимались дымки — он предпочитал думать, что это костры кентавров. Квиддичное поле было занято командой в желто-чёрных цветах, а рядом на мётлах летали просто охочие до хорошей погоды школьники того же Дома.
В сторону Озера по тропинке гуляли парами мальчики с девочками, а у своей хижины великан пропалывал вручную грядки.
«Скоро всё это изменится», — подумал Теодор.
Наверняка студенты не согласятся с любыми ограничительными мерами, и не было возможности никак это несогласие усмирить. Он и сам был категорически не настроен на соглашательство, а потому единственным выходом было поступить так, как завещал Маккиавелли. Не имея возможности победить толпу, нужно было возглавить её.
«Лонгботтом», — решил Нотт. — «Но прежде — диадема».
Стоило хотя бы попытаться уничтожить магическую сущность хоркрукса в артефакте, пока он не лишился возможности свободного передвижения по замку сам.
— Теодор, — хмуро поприветствовал его в дверях спальни Блейз. — Чего хотел Снейп?
Нотт оглядел лицо мулата, его высокие скулы и короткие тёмные кучерявые волосы, выбритые на висках. Тот сжал зубы от раздражения.
— Я не думаю, что говорить в коридоре — лучшая идея, — нейтрально произнёс Теодор.
Они оба вошли в спальню, и Теодор прикрыл дверь. Гостиная была полупустой. Всё же весна брала своё, близились переводные экзамены и СОВ, к которым готовились те немногие, кто имел для того силы и волю, а прочие наслаждались вечером вне подземелий. Или, напротив, прятались по спальням.
Пятикурсники тоже сумели откуда-то наладить появление сливочного пива, и только нежелание Теодора давать миссис Пинкертон лишнюю возможность обнаружить у него запрещённые артефакты — наследие Дамблдора или, например, вторую палочку, — вынуждало его ограничиваться выговорами икающим наутро парням во главе с префектом их же года.