Сурового вида уродливый бульдог тявкнул своему хозяину в ответ, и неспешно скрылся в стенах.
Теодор подошёл обратно к так и сидевшему Пембруку, и подал ему руку. Тот трясущейся ладонью схватил его и с трудом поднялся, поспешно натягивая слетевшие брюки обратно.
Вместе с Ранкорном, никак не обсуждая произошедшее, Теодор отвёл мальчика к Больничному крылу, а когда они сдали его тяжко вздохнувшей мадам Помфри, Альберт предложил зайти к нему в кабинет и обсудить случившееся.
Теодору ничего не оставалось, как подчиниться.
Юноша сел напротив Генерального инспектора. Тот споро, парой коротких заклинаний, вскипятил воду и разлил её по кружкам, щедро сыпанув чая.
— Настоящий цейлонский, — мимоходом отметил он. Поднявшийся аромат действительно отличал этот чай от того напитка, что наливали студентам в Трапезном зале эльфы общины Хогвартса.
— Благодарю, — ответил Нотт. — Вы сказали, что хотели со мной поговорить?
— Да, именно так, — кивнул волшебник, и отхлебнул чая. — Проклятье, это недоразумение в толчке… я почувствовал себя Уизли, когда увидел эту дрянь! Это его работа, расколдовывать такую чепуху. Часто такое в замке?
— Уизли? — переспросил, вместо ответа, немало удивлённый Теодор. Он испытывал к этому колдуну недоверие, смешанное с презрением, и пренебрежительное упоминание фамилии, к отдельным представителям которой он испытывал столь тёплые чувства, усугубляли эту неприязнь.
— Да, вы, должно быть, знакомы с его детьми, — кивнул Генеральный инспектор. — Артур Уизли. Тот ещё чудак, но дело своё знает. Тикнесс даже повысил его до начальника сектора, хотя сыновья у него те ещё… да и сам он всегда слыл сторонником Дамблдора. А что делать? Некому работать в Министерстве, некому!
Логические звенья сложились в одну цепь. Теодор попытался примерить на Ранкорна облик министерского служащего… а потом представил его в окружении министерских декораций — и тот сел туда, как влитой.
— Вы тоже работали в Министерстве, — озвучил догадку он.
— А вы прямо-таки юный Шерлок Холмс! — отчего-то нервно рассмеялся старший маг. — Да, работал. В департаменте контроля за популяциями. Проклятье, надо было ещё при Фадже додавить всю эту сволочь навроде оборотней.
— Но ведь оборотни… — начал было Теодор, и осёкся.
— Да, оборотни на стороне Ты-сам-знаешь-кого, мальчишка, — отрывисто кивнул бывший чиновник. — Но всем разумным волшебникам понятно, что это абсурд! Так быть не должно и не может. Это бешеные твари, сходящие с ума каждое полнолуние, и никакие зелья не могут их сделать такими же, какие мы с тобой.
— Весьма… смелые мысли, — хмыкнул Тео. Договорив свою обвинительную речь, Ранкорн вдруг заозирался и покраснел, что увеличило презрение студента к размазне, которым, как ему казалось, на самом деле был Генеральный инспектор. — Но вас ведь отправило Министерство.
— Я сам напросился, — признался смело Ранкорн. — Все только и судачили, как студенты в замке на пороге бунта против Понятно-кого и его тирании. Поттер, и всё такое… жаль, что это оказались домыслы!
— Почему вам жаль? — осторожно поинтересовался Нотт, по-прежнему не пригубливая чай. Его собеседник же опрокинул в себя остатки чая и зажмурился от того, насколько тот был горячим. «Это ловушка? Или проверка?» — лихорадочно пытался понять Тео.
— Почему? Вот, почему, мистер Теодор Нотт! — зло, с обидой, воскликнул Ранкорн, задирая свой левый рукав. — В октябре меня предательски оглушили, украли личину, ограбили Долорес и устроили разгром. Я оказался перед смертоносным выбором! Да, я трус, и потому выбрал жизнь, но это не изменяет моего существа! Проклятая тёмная тварь, что поставила мне эту метку, не должна коптить небо, понимаете?
Теодор замешкался с ответом на столь эмоциональную речь. Бородатый мужчина весь покраснел, его лицо покрылось испариной, а взгляд стыдливо уткнулся в пол. Юноша поднял кружку и принюхался к аромату остывавшего чая, но так и не попробовал его — вновь.
— Зачем вы мне это говорите, мистер Ранкорн? — тихо спросил он. — Это проверка? Вы держите меня за дурака? Даже если бы я готовил бунт, стал ли бы я отвечать вам правду?
— Проклятье, мальчишка, я две недели пил самое дряное пойло в Хогсмиде у старика Аби, лишь бы не возвращаться к тому, что от меня ждёт этот… Повелитель, мать его Моргана! — он ударил кулаком с зажатой палочкой об столешницу, вызвав сноп искр из магического инструмента. — Ты думаешь, я шучу шутки? Я что, по-твоему, зря спасал невинных колдунов, не виноватых в своих маггловских корнях, всю осень, чтобы составить для этого конченого Макнейра список тех, кого он скормит львоящерам?!