— Криви, ты что, журналистом заделался? Лучше бы палочкой махал! — брякнул Теодор, привлекая внимание парня. Гриффиндорец, не обращая на него внимание, сделал ещё один кадр, а затем всё же отнял камеру от лица и обратил взгляд на Нотта.
— Тео! Это будет величайшая битва современности! Это уже величайшая битва современности, просто посмотри на это!
Он махнул рукой в сторону Хогсмида. На небо, где всё так же, не переступая уже рухнувшую грань, кружили сотни дементоров, на дымящиеся даже в отсветах замка в пасмурную ночь остовы селения, на квиддичный стадион, где занялись пламенем трибуны от брошенных врагами чар. Нотт вздохнул. Ещё два часа назад он верил в их успех, как мог верить только восемнадцатилетний идеалист, но сейчас ему уже казалось, что враг сильнее и едва они смогут только сделать.
— Вот, держи, Фред просил передать. Или Джордж.
Теодор взял у Колина рацию, точь-в-точь похожую на те, что они использовали в начале осени для патрулирования замка. Мысленно он хлопнул себя по лбу, что даже не вспомнил о них раньше вечером.
— Спасибо, — искренне произнёс юноша. — А ты?
— Мы с Терри хотим совершить вылазку на тот берег Чёрной реки! С нами будут Луна, Скамандер и другие. Там егеря, но виадук уже подорвали, а перебраться они сами не смогут!
Теодор покачал головой.
— Не стоит. Защитой замка командует Кингсли, и каждая палочка на счету. Оставайтесь лучше здесь. Наша цель — пережить эту ночь… как минимум.
Произнося слова, Теодор косился на небо, подспудно каждый миг содрогаясь в ожидании того, как леденящий душу холод дементоров коснётся его кожи, но чёрные тени оставались где-то там, вдалеке наверху, словно соблюдая приказ Тёмного лорда, о котором он сказал, обрушив щит. Криви спустился вниз, закончив съёмку, а за ним последовали и многие другие, кто так же выбрался сюда по приказу и призыву, а сейчас опасался последствий в виде тёмных тварей. Под стеной переговаривались и непрестанно сновали туда-сюда кентавры, спешно готовившие луки и серебряные стрелы.
— Это посланник! — раздались голоса оставшихся на стене, привлекая внимание Теодора. И действительно, по дороге — или над дорогой — что вела к селению, двигался мужчина с короткими светлыми волосами. Тео оглянулся и понял, что он снова оказался единственным из хотя бы сколько-нибудь значимых лиц сопротивления на стене.
Вернувшись к надвратной площадке, он оценил увеличившийся внизу ров, что ещё вчера был лёгким едва заметным углублением. Сейчас же вновь зачарованные, поднятые и затворённые ворота широкий и глубокий ров отделял от дёрна и каменной площадки, где Филч, а потом и миссис Пинкертон осматривали их перед и после Хогсмида.
Воздух рядом с ним едва заметно всколыхнулся, как он успел заметить краем глаза, и чужое спёртое дыхание опалило его ухо.
— Проклятье, Нотт, — прошипел ему неожиданный Малфой, с которым он не перекинулся и десятком фраз за то время, что они оба были в Трапезном зале. — В замке кто-нибудь находил диадему?
— Какую диадему? — уточнил Теодор, догадываясь, о чём именно говорит Драко.
— Диадему Райвенкло, соплохвоста тебе в зад!
Малфой нервничал, и это было слышно. Посланник Тёмного лорда был всё ближе к замку.
— Я нашёл её. И обезвредил.
— Как?! — не сумел скрыть своего удивления Малфой.
— Смесь магического и маггловского, — ушёл от ответа Теодор. — Доверься, в ней не осталось и капли магии… магии Тёмного лорда, я имею в виду.
Он поправил сказанную фразу и понадеялся, что ушей Флитвика она не сумела бы достичь.
— Проклятье! — облегчение и гнев в равных долях слышались в словах младшего Малфоя. — Ты не мог сказать об этом, придурок? Мы потратили четыре часа!
— Никто не спрашивал до тебя, — огрызнулся в ответ Нотт.
Впрочем, ответа не последовало — по всей видимости, скрытый чарами дезиллюминации (ведь зелья Эдуарда Принца ему вряд ли кто-то показывал) парень уже убежал вниз по лестнице. Посланник между тем дошёл до запертых кованных ворот, что преграждали ему путь, но ни капли не были зачарованы — ведь вокруг них не было забора. Он освещал себе путь палочкой, и Нотт узнал этого мужчину. Когда он подошёл ещё ближе, распахнув кованную ограду простейшими чарами, Теодор подивился тому, как считанные месяцы, прошедшие с их предыдущей встречи, отпечатались тяжёлыми следами на когда-то холёном лице.
— Я — посланник Лорда Волдеморта! — громко, но одновременно с этим жалобно, произнёс маг, наложив Сонорус. — Выдайте Поттера или погибнете все до одного!