— Что это за ДРЯНЬ, Альбус! — воскликнул аврор. — А я думаю, что мой вредноскоп в кармане так стрекочет! Тебя не учили пользоваться вредноскопами? Полезный артефакт!
— Ты же знаешь, Аластор, я часто вынужден работать с опасными реагентами в своих изысканиях.
— Так эта дрянь и есть твои изыскания?!
— Нет, этот тёмный артефакт, рискуя жизнью, принёс студент Нотт. Взгляни на его руку.
Тео и сам посмотрел на его руку. Большой и указательный пальцы были покрыты волдырями, но уже сходящими, а, напрягшись, он увидел остаточные следы от тёмной магии.
— Это его фамильная дрянь, Альбус!
— Отнюдь. Взгляни на подпись.
Аврор умолк. Его волшебный глаз замер на месте, рассматривая темномагическую книгу.
— Так ты думаешь, что это…
Дверь кабинета с грохотом распахнулась, и внутрь вступил раздражённый Северус Снейп.
— Профессор, если вы считаете, что отрывать меня второй день от семейного праздника — это хорошая идея, то вы очень ошибаетесь! — гаркнул он.
— А, Северус, так это твоя книжка? — гаркнул в ответ отставной аврор.
— Тут ещё и Шизоглаз? Прекрасно, — Снейп явно был в ужасном расположении духа — а Тео потрясла мысль. Так вот, как выглядел Шизоглаз! Шизоглаз Муди, имя которого до сих пор приходило к нему в кошмарах. — Мистер Нотт? Я удивлён.
— Мальчик храбро поступил и воспользовался помощью самого замка.
— Я забираю его?
— Нет. Он обладает редкой способностью, что может нам помочь.
— Какой это способностью? — прищурился Шизоглаз. — Быть скользким слизеринским ублюдком, как его декан? Проклятые пожиратели!
— Ваша школьная ярость на последователей Тёмного лорда переросла в шизофрению, — выплюнул Снейп. — Стоило бы повзрослеть.
— Северус, — с упреком отвлекся от каких-то сложных чар Дамблдор. — Не тебе об этом говорить. Давайте сосредоточимся на деле. Профессор Снейп, мистер Нотт, сейчас сделает шаг к столу и задерёт рукав своей мантии. Да, Северус. Мальчик понимает, я думаю, многое и без этого подтверждения.
Зельевар со страшной гримассой, под прицелом палочки Шизоглаза сделал шаг к столу и задрал по локоть рукав своего пальто. Тео ахнул. Чёрная метка, такая же, как и у отца, черным отпечатком была зафиксирована на его руке.
— На счёт три, мистер Нотт. Раз… Два…
Снейп вскрикнул от боли, когда клубившаяся в куполе магия книжки отравленным кинжалом ринулась к его оголённой руке, впившись в самую метку. Она запульсировала странным цветом, будто бы разбуженная от давнего сна, но через мгновение успокоилась. Купол, удерживавший магию артефакта, вновь был прочен.
— Эта магия будто бы попыталась добраться до м-м-метки профессора Снейпа, — как можно увереннее произнёс Теодор.
— Он что, такой же, как тот хам, которого ты пытался сосватать мне в стажёры в восемьдесят девятом?
— По-видимому, Аластор, природа их дара одна и та же. И тот мальчик проявил себя как талант в руках гоблинов, к сожалению.
— Я могу идти, профессор? — Снейп в яростном исступлении сверлил, прожигал директора. Какое-то мгновение они смотрели глаза в глаза, но декан первым отвёл взгляд, став заметно спокойнее.
— Ты можешь воспользоваться камином, Северус. Счастливого рождества.
Молча Снейп в два шага пересёк кабинет и сыпанул в камин порошок. Мгновение — и его как не было.
— Теперь все пожиратели знают, что их повелитель не мёртв, — пробормотал Дамблдор. — Второй раз за год. Что это нам даёт…
— Эту дрянь нужно уничтожить! — безапеляционно заявил Муди. — То, что Том оставил после себя такие подарки…
Тео почувствовал сильную усталость, и, приложив усилия, всё же открыл глаза, растекаясь по креслу.
— Мистер Нотт, я вижу ваши страдания. Мы с Фоуксом сделали всё, чтобы спасти ваши пальцы, но я не могу вас отпустить. Не сейчас.
Дамблдор отошёл к стеллажу, где стояла Распределяющая шляпа. Тео вдруг вспомнил, как она говорила в его голове, и подумал, что бы она сказала на этот раз. Отправился ли бы он на Гриффиндор за безрассудную смелость? Или оказался на Слизерине за змеиную хитрость — теперь он знал о делах директора не меньше декана!
Дамблдор вдруг рукой смахнул шляпу, на мгновение одел её, и, через секунду откинув обратно на стеллаж, на лету достал оттуда длинный клинок.
Как палочкой, он размахнулся им, из-за чего клинок весь раскалился и покрылся огненным пламенем, ревущим в ушах и обдающим жаром даже Тео, и пронзил этим клинком свой стол — и дневник, лежавший на столе.